— Бетти, как хорошо, что ты пришла! Мне надо, чтобы ты выяснила, где остановился барон… ну, как его… Кекаль!

— Какельт, Ваше Высочество, — фрейлина сделала книксен, — барон Оук Какельт.

— Да какая разница! — отмахнулась от неё веером Офелия. — Не собираюсь я этим забивать себе голову! Я хочу видеть его сегодня на рауте! Срочно. Пошли посыльного или ещё там кого-нибудь, хоть гвардейца, но только чтобы он всенепременно был!

— Слушаюсь, — улыбнувшись, леди вновь присела. — Прекрасная идея, моя принцесса!

Я, наблюдая за всем этим, такого восторга не испытывала. Точно придумали какую-то гадость!

— Похоже, что тебя решили сплавить с глаз долой, — проходя мимо меня, прошептала Бетти. — Давно пора!

Не успела она выйти за дверь, как из ниши с потайной дверью появился маркиз Оунлайн. Переговорив негромко с Офелией, он направился бодрым шагом ко мне.

— Ну что там произошло? — строго сведя брови, негромко вопросил он.

— Где? — на всякий случай решила уточнить, что он имеет в виду.

— Как где, на прогулке, естественно!

— Вам уже донесли, — я ухмыльнулась. Вот интересно, а что не сразу-то побежали, а сперва пообедали?

— Бриана, мне не до шуток! — разозлился маркиз.

— Да ничего там такого, что угрожало бы принцессе, не произошло, — попыталась успокоить я его. — Виконт Нордан задел рукой куст и повредил руку.

— Мне сказали по-другому, — прищурился маркиз. — Вы меня обманываете?

— Я берегу вашу нервную систему, — улыбнулась я. — Не переживайте, там не было ничего страшного, я видела всё своими глазами, потому что в это время сидела на скамейке. Остальные видеть ничего не могли, потому что принц стоял близко к Её Высочеству, — не рассказывать же ему, что принц лапал принцессу, а она была совсем не против.

— Насколько близко? — подобрался маркиз.

— Насколько позволяли приличия.

Для раута выбрали Малый Изумрудный зал, погружённый в золотистые и зеленовато-синие цвета. На его стенах между вертикальными выступами, напоминающими колонны, висели старинные гобелены в тёмно-зелёных тонах. По светлому паркетному полу змеился лиственный орнамент. От многочисленных золочёных светильников струился мягкий свет. Мягкие диваны и кресла были расставлены вокруг небольших столиков, сервированных изысканным фарфором.

Осмотрев всё это волшебство, я поняла, почему мы нарядились в такие платья. Вероятно, чтобы не отсвечивать на общем фоне. Но я, скорее всего, опять испортила принцессе всю её задумку, выбиваясь из стройного ряда фрейлин. А уж башня на моей голове мелькала повыше многих мужских макушек! Хотя при этом меня преследовала навязчивая мысль, что Офелия в своём голубом платье с серебряным кружевом, с аккуратно завитыми локонами, была похожа на фарфоровую статуэтку в окружении павлинов, то есть фрейлин.

К тому времени, когда мы вошли в зал, почти все гости уже прибыли, отсутствовал лишь «виконт Этью Нордан». Я быстро осмотрела присутствующих. Как мне пояснила леди Легран, когда мы шли по коридору, приглашение на вечернее мероприятие получили немногие, всего человек пятьдесят, видимо Офелия решила провести его в узком кругу.

Едва мы расселись, принцесса что-то тихо скомандовала Бетти, и та, кивнув, вышла. А я поняла, что сейчас будут пристраивать несчастную графиню Сефилис, то есть меня. Видимо, Офелия решила избавиться от моей персоны до появления виконта Нордана.

Бетти вернулась довольно быстро, ведя за собой «моего жениха». Эх, надо мне было по молодости выходить за «старого» печника Джонса! Он хотя бы не ходил под стол пешком.

— Ваше Высочество, — согнулся в поклоне барон Какельт.

— Барон… — слегка запнулась принцесса Офелия.

— Какельт, — услужливо подсказал барон, — Оук Какельт.

— Оук?! — переспросила, приподняв бровь принцесса, словно впервые услышала, как его зовут. — Какое забавное, однако, вам дали имя, барон!

— О, Ваше Высочество, это всё потому, что в день моего рождения был сильный ветер, который сломал многолетний дуб.

— Занятно, назвать сына в честь сломанного дуба… Ну да ладно, барон Ка…

— Какельт, — шепнула Бетти.

— Ах да… барон Какельт, я вас пригласила для того, чтобы оказать вам честь и познакомить с моей любимой фрейлиной, — у меня от этих слов глаза сами собой стали как блюдца, оказывается, ко мне питают нежные чувства. — Говорят, вы присматриваете себе жену при дворе, вот и присмотритесь внимательнее. Графиня Сефилис, подойдите к нам!

Я встала, и тут, по-моему, у бедного барона случился удар. Он неприлично широко раззявил рот, да так и замер, не сводя с меня выпученных глаз. Его жидкая бородёнка при этом слегка подрагивала, и мне захотелось за неё несильно дёрнуть, чтобы привести барона в чувство. Он что, никогда не видел высоких дам?

— Ваше Высочество, — наконец выдавил он из себя, — благодарю вас за оказанную честь. Право, не ожидал…

— Вот и развлекайте графиню, чтобы она не скучала, — приказала Офелия, взмахнув веером в ту сторону, куда, по её мнению, мы должны были удалиться. — Давайте, ступайте, веселитесь…

…Керр Родман

Я знал, что дворцовая жизнь это череда развлечений, от которых можно устать до жути, если ты не видишь в них ничего для себя полезного. Лично я не видел. Никаких угроз для жизни наследника я тоже пока не заметил. Кроме небольшого инцидента на прогулке. Мне показалось, что в Эдварда кто-то чем-то швырнул. Или выстрелил из рогатки маленьким камушком. Чем-то другим небольшую царапинку на руке нанести было нельзя. Во всяком случае, жизни это угрожать никак не могло. Однако принц был жутко недоволен, что и не преминул выказать, как только мы возвратились с прогулки. До этого я осмотрел всё на месте происшествия и мог с полной уверенностью сказать, что никто чужой там не присутствовал. Не было следов, которые обязательно должны были остаться на подтаявшем снегу. В такую погоду их не так просто убрать. Значит, это сделал кто-то из нас. И фрейлины, и Эдвард со своими дружками стояли примерно на одном месте, бродили только двое — я и «странноватая» графиня. Если я это не делал, то остаётся она. Я задумался. Надо всё-таки узнать, что за штучка эта Сефилис. Подозрительная она очень. А если она не настоящая графиня? Надо будет ещё раз осмотреть место происшествия, вдруг я чего-нибудь не заметил, и проверить эту дамочку, не нравилась она мне совсем.

Вечером мы направлялись на вечерний раут. Эдвард был в приподнятом настроении, уже напрочь забыв о происшествии. Наш лекарь залечил его царапину за несколько минут, словно её и не было, и принц, по всей видимости, предвкушал весёлое времяпрепровождение, оживлённо переговариваясь с виконтами.

Я шёл следом за ними, на чём свет стоит костеря нашего короля и его глупую идею послать меня с самовлюблённым принцем. Если бы таварийцы на самом деле планировали завалить Эдварда, что, спрашивается, мешало им сделать это дома?! Я скептически относился к опасности, но раз поехал, был начеку: я ведь мог и ошибаться! К вечеру посольство предоставило мне информацию о графине Сефилис. Полностью разорившийся род. Последние представители — Габриэль и её брат, проигравший последние деньги. Следовательно, хорошим воспитанием там и не пахло. Теперь стало понятно, почему ей надо срочно выйти замуж. У неё осталось единственное имение в какой-то глуши, которое не на что было содержать. Но самое интересное во всей этой истории было то, что эта мадам действительно любила прикладываться к бутылке.