Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— У входа в этот корпус на застекленных стендах надо смотреть. Тихо… декан идет, — шепотом сказал коренастый.
Все повернулись в сторону, куда он смотрел, и увидели худощавого пятидесятилетнего мужчину невысокого роста с седыми волосами, подстриженными «под ежик». Одетый в кремовый чесучовый костюм, он быстро шагал по направлению к двери кабинета декана, и вид у него был пресуровый. Не сговариваясь, толпа расступилась, как по команде, освободив проход к двери.
— Здравствуйте, Михаил Петрович! — поздоровался коренастый.
— Здравствуйте! — вполголоса в разнобой повторили вслед за ним остальные.
— Здравствуйте! Почему толпитесь? Станьте в очередь по одному, чтобы порядок был. Быстро! — сказал декан, отпирая дверь кабинета.
Абитуриенты все разом смолкли и послушно выстроились друг за другом.
— Вот такой порядок и соблюдайте. Чтоб я не видел здесь ярмарки! — чуть повысил голос декан.
К кабинету подошла сорокалетняя женщина, держа впереди себя стопку папок, и декан галантно распахнул перед нею дверь.
— Ну, ребята, держите дулю в кармане. Сейчас приглашать начнут, — сказал коренастый. — Запомните все: фамилия декана Шкиц, зовут Михаил Петрович. Он заставляет писать заявление на его имя и не любит, когда спрашивают, как его зовут. Выговаривает тогда, заставляет выходить, смотреть на двери кабинета табличку с его именем. И форма заявления должна быть по всем правилам. А женщина, что вошла с ним сейчас в кабинет — это Ираида Андриановна, секретарь деканата.
В это время отворилась дверь с табличкой, которую по совету коренастого все уже, было, начали тщательно изучать, и на пороге появилась легкая на помине Ираида Андриановна.
— Пожалуйста, поднимите руки, кто к нам поступал уже в прошлые годы, — сказала она мелодичным голосом.
Коренастый не замедлил исполнить ее просьбу. Руки подняли еще два парня и фигуристая рыжеволосая девочка, пристроившаяся в хвост очереди не более минуты тому назад.
— Подойдите, пожалуйста, — обратилась она к ним. — Паспорта у всех при себе? Достаньте и поднимите. Отлично. Заходите все.
— Ни пуха! — подбодрил я коренастого, легонько постучав по плечу.
Улыбнувшись в ответ, он тихо исчез за дверью. Последовало несколько минут томительного ожидания, а потом вышли все четверо и остановились среди ожидающих, чтобы немного перевести дух.
— Есть еще те, кто поступал к нам раньше? — послышался голос Ираиды Андриановны.
На ее слова никто не отозвался, и секретарь пригласила первого из очереди.
— Ну, что? — спросил я коренастого.
— Да, собственно, ничего, — ответил он с едва заметной снисходительной улыбкой. — Спросил, почему мы не передумали. Не жалеем ли, что в прошлом году поступали на радиофак. Ведь если бы мы поступали на любой другой факультет, то с нашими баллами запросто прошли бы. Ну, мы ответили, что нет. Тогда он спросил у всех по очереди, что мы будем делать, если и в этом году не поступим. Все как один сказали, что потом снова будем пытаться поступить сюда. После этого он усадил нас за стол и заставил написать заявления. Прочитал, придирался, к чему только мог, потом сказал, чтобы к шестнадцати пришли в сотую аудиторию за экзаменационными листами. Вот и все.
— А какое заявление писать надо? Может, я здесь напишу? — спросил я у него совета.
— Ну, что ты! Он требует, чтобы сами, у него на глазах писали — грамотность проверяет. Заявление на его имя, чтобы экзаменационный лист выдали. Если ему не понравится, как ты его напишешь, может и документы вернуть. Да, он такой. Кто первый раз, так у тех он еще всякую ерунду спрашивает — я говорил уже. Ну, будь здоров. Ни пуха тебе, ни пера, как говорят охотники. А я пошел, — сказал он на прощанье и проворно выскочил из толпы.
Вскоре подошла и моя очередь. Глотнув воздуха, словно намереваясь глубоко нырнуть, я вошел в кабинет декана.
— Здравствуйте, Михаил Петрович! — робко сказал я и вежливо кивнул сначала ему, потом Ираиде Андриановне.
— Здравствуйте! А с Ираидой Андриановной не хотите поздороваться? — несколько грубовато спросил он, не переставая что-то писать.
— А он поздоровался. Поклоном, — вступилась за меня секретарь. — Просто он не знает еще моего имени-отчества, вот и все.
— Теперь уже знаю, уважаемая Ираида Андриановна, — ответил я, стараясь быть как можно более вежливым.
— Ну, что ж, садитесь, пожалуйста, — сказал декан, указывая на стул у его письменного стола. — Вы иногородний или харьковчанин?
— Иногородний, — ответил я, смущаясь.
— Откуда? — спросил он, уставившись на меня в упор поверх очков в черной оправе с круглыми стеклами.
— Из Запорожья.
— Как фамилия? — спросил он, продолжая смотреть на меня своими черными, как угли глазами.
— Очерет, — ответил я, поеживаясь под его взглядом.
Михаил Петрович посмотрел в сторону секретаря.
— Найдите-ка его дело, пожалуйста, — попросил он Ираиду Андриановну.
Боковым зрением я видел, как она, сидя за своим столом, перебирает папки с документами, находит, наконец, нужную и протягивает декану. Шкиц открыл папку и начал изучать ее скудное содержимое.
— Ну, расскажите, молодой человек, что вас потянуло к нам?
— Я увлекаюсь радиотехникой с пятого класса. Занимался в радиокружке — в доме пионеров, потом в радиоклубе. Собрал УКВ-приемник и передатчик. Член радиоклуба, имею позывной, QSL-карточки, — ответил я, с превеликим трудом преодолевая смущение.
— Откуда видно? — спросил он и, не дождавшись ответа, продолжил, как бы про себя. — Ах, да, есть бумаги, есть. О, даже рекомендация из радиоклуба. Но она, к сожалению, существенной роли не играет. Но ничего. А на каких лампах ваш передатчик?
— ГУ-32… — начал, было, я перечислять лампы.
— Понятно, понятно. Отец на фронте погиб? — спросил он.
— Да, — смущенно ответил я. — В сентябре сорок первого.
— А копия извещения есть? Ах, да… вот она. О… придется вас немного огорчить. Здесь сказано «пропал без вести», а это не совсем то же самое, что погиб. Кем он был по специальности? — спросил декан, пристально всматриваясь мне в глаза.
— Хирургом. Военно-полевым хирургом, пояснил я.
— Понятно.
Он помолчал, а потом неожиданно спросил:
— Мама тоже врач? Почему в медицинский не пошли? Семейная традиция, да и проще там было бы. Росли ведь в окружении медиков, вся терминология с детства, так сказать, на слуху.
— Не тянет меня в медицину, Михаил Петрович. Уж очень мне нравилось в радиоклуб ходить, паять, налаживать и в эфир выходить, — ответил я, как бы оправдываясь.
— А что вы по радиотехнике читали? Книги, журналы там и прочее?
Этот вопрос он задал, пронизывая меня насквозь своим острым как шило взглядом. Под таким взглядом не соврешь, подумал я. А Шкиц все смотрел на меня, не отрываясь, в ожидании ответа.
— Ну… журнал
