Мы ходили кругами по траве, наступая, пригибаясь и делая обманные движения. Узники молча наблюдали. Келлин, Аарон и остальные ночные стражи также смотрели на нас. В VIP-ложе коктейльная вечеринка притихла. Эммит начинал тяжело дышать, и уже не так быстро управлялся со своей палкой. Больше он не улыбался, что было хорошо.

– Ну давай, – сказал я. – Иди сюда, ты бесполезная скотина. Посмотрим, что ты умеешь.

Он бросился вперёд, подняв свою палку над головой. Я схватился обеими руками за один конец своей палки, а другим ткнул его в живот, чуть выше паха. Нанесённый им удар пришёлся по плечу, отчего оно онемело. Я не отстранился. Бросив свою палку, я вытянул левую руку и выхватил палку Эммита. Я ударил его по ляжке, отступил и снова ударил по бедру, вложив всю силу своих ног в замах, будто пытался отбить бейсбольный мяч по правой кромке поля.

Эммит завопил от боли. «Сдаюсь! Я сдаюсь!»

Мне было насрать. Я снова замахнулся и ударил его по руке. Он развернулся и бросился бежать, но у него сбилось дыхание. А ещё подвели кривые ноги. Я посмотрел на Келлина, который пожал плечами и махнул рукой в сторону моего бывшего противника, как бы говоря «как желаешь». Во всяком случая, я так понял. Я бросился за Эммитом. Я мог бы вам сказать, что думал о его толчке и как цельные люди в ложе смеялись, когда я упал. Я мог бы сказать, что думал о Джайе, которая споткнулась об меня и тоже упала. Я мог бы даже сказать, что хотел, чтобы никто больше не связывался с новичком. Во всем этом не было бы ни слова правды. Никто из остальных не проявлял ко мне ни малейшей враждебности, за исключением, может быть, Йо, и то до того, как он немного узнал меня.

Я просто хотел отмудохать этого козла.

Я дважды ударил его по жопе, добротными сильными ударами. От второго он упал на колени. «Сдаюсь! Сдаюсь! Я сдаюсь!»

Я поднял свою боевую палку над головой, но прежде чем успел опустить её, Верховный Лорд схватил меня за локоть. Возникло то ужасное ощущение, будто меня коснулись голые провода под напряжением, и из меня словно высосали все силы. Подержи он меня подольше, я бы потерял сознание, как тогда у ворот, но он отпустил мою руку.

– Хватит.

Мои пальцы разжались, и я выронил палку. Затем я опустился на одно колено. VIP-ы аплодировали и свистели. У меня перед глазами всё плыло, но я разглядел высокого парня со шрамом на щеке, который что-то шептал бледнолицей женщине, небрежно обхватив при этом одну из её грудей.

– Встань, Чарли.

Мне удалось подняться. Келлин кивнул Аарону.

– Время игры закончилось, – сказал Аарон. – Все выпейте ещё по одной.

Не знаю, как остальные, но мне бы это не помешало.

3

Надзиратели отвели нас в одну из раздевалок. По сравнению с тем, к чему я привык, она была большой и роскошной. Над головой висели электрические лампы, но по-видимому они не были подключены к ветхому генератору, и их дополнили газовыми. Пол и стены выложены белой плиткой и безупречно чисты, по крайней мере, пока мы не занесли грязь… плюс пятна крови от драк на палках. Думаю, это место содержалось в чистоте серыми людьми, хотя сейчас никого из них не было видно. Там имелся желоб с проточной водой, в который можно было мочиться, что и сделали некоторые из мужчин. По бокам стояли фарфоровые сиденья с отверстиями по центру. Я догадался, что они предназначались для женщин, хотя ни Джайя, ни Эрис ими не воспользовались. Но они сняли верхнюю одежду, как и мужчины, без всякого видимого смущения. Джайя получила несколько ударов палкой, на её рёбрах расцветали синяки.

С одной стороны помещения находились деревянные закутки, где игроки, должно быть, когда-то хранили снаряжение (нам, разумеется, нечего было там хранить). По другой стороне шла длинная полка, уставленная вёдрами для мытья. В каждом плавало по тряпке. Мыла не было.

Я стянул с себя рубашку, морщась от боли в разных местах – в основном от ударов гибкой палки. Сильнее всего болела поясница. Я не видел раны, но чувствовал кровь, подсыхающую и липкую.

Несколько человек уже стояли у вёдер, мыли верхнюю часть тела, а некоторые сбросили свои кальсоны, чтобы помыть остальное. Я мог бы пропустить эту часть про омовения, но мне было интересно отметить, что в Эмписе, как и во Франции (по крайней мере, если верить одной песенке) не носили нижнего белья.

Эммит, прихрамывая, направился ко мне. Наши надзиратели не зашли с нами, а это означало, что некому будет оттащить его, если он захочет устроить матч-реванш. Я был не против. Я пригнулся, голый по пояс, покрытый слоем многодневной (если не многонедельной) грязи, и сжал кулаки. Затем случилось что-то удивительное. Йо, Фремми, Стукс и Хэйми выстроились в линию передо мной, пристально глядя на Эммита.

Кривоногий покачал головой и приложил тыльную сторону ладони ко лбу, будто у него заболела голова.

– Неа, неа, я не верил в это, но теперь верю. Может быть. Ты и правда…

Йота выступил вперёд и зажал рукой рот Эммита, прежде чем тот смог договорить. Другой рукой он указал на решётку, через которую, возможно, поступало тепло в те в былые дни, когда стадион – и сам город, которому он служил – были действующими. Эммит проследил за его взглядом и кивнул. С явной болью он опустился на колено передо мной и снова приложил ладонь ко лбу.

– Я приношу извинения, Чарли.

Я открыл рот, собираясь сказать «нет проблем», но с языка слетело: «С радостью принимаю. Поднимись на ноги, Эммит».

Теперь они все смотрели на меня, и кое-кто из них (не Йота, не в тот раз) также приложили ладони к своим лбам. Не разболелись же у них головы, так что, должно быть, они отдавали честь. Они верили во что-то совершенно невероятное. И всё же…

– Умойся, Чарли, – сказал Галли. Он протянул руку к одному из вёдер. По непонятной мне причине Эрис ходила, пригибаясь, вдоль полки, водя руками по её нижней стороне. – Давай. Приведи себя в порядок.

– И волосы тоже, – сказал Йо. И когда я помедлил, сказал: – Всё в порядке. Им нужно увидеть. И мне тоже. – Затем добавил: – Я прошу