— Значит, Вы отказываетесь выполнять приказ? — зло спросил Председатель.

— Верно, — утвердительно кивнул он в ответ. — Я вмешаюсь, только если возникнет угроза жизни и здоровью сотрудников, и буду действовать в соответствии с предоставленными полномочиями. Мой долг не подразумевает вмешательство в работу связки ОЧК, тем более не подразумевает мешать этой работе.

Он с холодной вежливостью простился и покинул кабинет. Вполне довольный итогом неприятного разговора, он уже понимал, что СБ не сможет остаться нейтральной силой в предстоящих событиях. Обычно Усов не копал глубже, чем полагалось, но сейчас решил пойти на риск, ведь, как знать, чем вызвана столь бурная реакция Миненкова? Наиболее вероятно, что он просто очень ясно ощущает шаткость собственного положения. В последние годы ИБиС испытал несколько серьёзных потрясений, и репутация Совета оказалась изрядно подпорченной. А вдруг рыжий плут в своих крайностях не так и далёк от истины? Нет, лучше не рисковать и всё проверить самому…

* * *

Устраивать званый вечер посреди рабочей недели — идея достаточно необычная, тем более что должность хозяина особняка не подразумевала большой избыток свободного времени: Доронин отвечал за самую большую губернию Северного материка, центр металлургической и лесной промышленности Империи, и дел всегда было невпроворот.

Резиденция впечатляла своей красотой. Даже сквозь затемнённые стёкла машины и сумерки наступающей ночи была видна огромная работа, проделанная умелыми руками сотен людей. Двухэтажный белоснежный особняк с искусной лепкой, панорамными окнами, балконами, увитыми вечнозелёными растениями, подчёркивал состоятельность родителей Афалии, ведь те не только занимали важные административные должности, но и являлись крупными землевладельцами Юга. Странное на первый взгляд сочетание, но факт — собственности в Огнегорской губернии у них почти не было. Это делалось специально, иначе личные интересы могут сильно мешать должностному лицу исполнять свои прямые обязанности тут, на Севере.

— Если будет толпа придворных щёголей, то я умою руки, — в сотый раз за последние часы предупредила Мирра.

— Никого постороннего не будет! — уже сердясь, в сотый же раз заверила Афалия.

Элан ободряюще подмигнул своей закадычной подруге, не без интереса рассматривая разительные перемены в её облике. Девушки постарались на славу, и забияку, облачённую в чёрное вечернее платье, неброское, но со вкусом подобранное, с причёской а-ля художественный беспорядок, было не узнать. Длинные, красиво расшитые рукава скрывали далеко не женскую мускулатуру, прочие элементы наряда наоборот подчёркивали всё, что нужно. От косметики она наотрез отказалась, но безумно похорошела и так. Даже на Ольгу никто не обращал столь пристального внимания, как раньше: прелестницы всегда следили за своей внешностью, а вот бойцовская рыбка стала сама на себя не похожа.

— Ты отлично выглядишь, — заверила Марина Евгеньевна старосту. — Наконец-то, я вижу женщину!

Женщину комплимент в особый восторг не привёл, но хоть дуться перестала, а точнее, её отнюдь не праздничное настроение стало не так заметно окружающим. А может, умная девушка просто понимала, что едут они не на праздник…

Машина, лишь чуть качнувшись, замерла напротив парадного входа, на ступенях которого гостей уже ждали трое нарядно одетых людей: весьма пожилой мужчина в полувоенной форме, губернатор, симпатичная женщина средних лет, надо полагать супруга, хотя и заметно моложе, и молодой человек, лет чуть за тридцать на вид. Из закоулков памяти Элан выудил информацию, что у Афалии есть старший брат, а внешнее сходство было очевидным.

Элан покинул лимузин первым и галантно подавал дамам руку, символически помогая им выбраться наружу. Впрочем, трое слуг так же не зевали, так что, оба автомобиля быстро расстались с пассажирами.

Хозяева особняка, как только вся компания двинулась к ступеням, ведущим в дом, проявили вежливость, спустившись на площадку встретить гостей. Дочь, естественно, тут же побывала в объятиях всех родных, а потом обернулась к прибившим:

— Дамы и господа, — собственно последний был в единственном числе, но такие мелочи не особо её беспокоили. — Это мои родные. Папа.

— Ростислав Алексеевич, — представился, неглубоко, но вежливо поклонившись. — Очень приятно.

— Моя мама, — с этими словами девушка вся просияла.

— Елизавета Анатольевна, очень приятно, — та не осталась в долгу, вспыхнув от нахлынувших чувств, и эволэки все как один поняли, что это не игра на публику: дочка в матери души не чаяла, и её чувства не были односторонними.

— Этот молодой несносный грубиян — мой брат, Эдуард! — Афалия ткнула его кулачком в бок.

Брат с сестрой тут же завязали шуточную заваруху: он вроде как пытался испортить ей причёску, а девушка притворно отбивалась.

— Дети, прекратите безобразничать, — суровым, даже скорее укоризненным тоном, в котором чувствовалось тепло, приструнил расшалившуюся молодёжь глава семейства.

Ответное приветствие не заняло много времени, хотя в нем, естественно кроме Афалии и Сафировой, участвовало ещё четыре эволэка с кураторами и четвёрка лидеров Кланов: первые представлялись парами, вторые — каждая сама по себе, но тоже в определённом порядке: Земля, Флора, Вода, Воздух, так заведено, а традиции хранились свято. После расшаркиваний хозяева пригласили гостей в дом.

Обстановка внутри полностью соответствовала наружной отделке. Богатая мебель не загромождала простор помещений, великолепный дубовый паркет был идеально подогнан дощечка к дощечке, люстры самых невероятных форм и размеров, но самое главное — это бесчисленные зеркала в тяжёлых рамах. Казалось, нет в доме уголка, где бы их замысловатые изгибы не скрадывали стены, словно пряча потайные ходы в иные миры.

Приёмный зал, по размерам вполне подходящий для манежа, был занят длинным столом, словно скованным льдом — количество различных стеклянных сосудов не поддавалось подсчёту, а белоснежные скатерти и салфетки только усиливали ассоциацию с недалёкой уже зимой. Сразу было видно — компании тут собирались многочисленные. Хозяева заняли места во главе стола, а гости — справа и слева, так что все участники сели довольно компактно, но не стеснённо, оставив большую часть стола свободной.

Все дружно принялись за поданные блюда, а привыкшие к этикету хозяева терпеливо разъясняли назначение столовых приборов. Элан не удержался от шалости: с видом академика, решающего отчаянно сложную задачу, он недоумённым взглядом обвёл бесчисленные вилки, ложки и ножи. Махнул рукой и, выбрав самый большой бокал из стоящих перед его персоной, составил в него всё, что счёл лишним, сотворив цветок из хрусталя с серебряной сердцевиной, чем вызвал смех всех присутствующих. Условности высшего света его не очень волновали, да и тратить время на изучение науки «Как отличать салатную вилку от рыбной» он не желал.

Эдуард, тем временем, с интересом рассматривал Ольгу, за что и получил очередной тычок под рёбра от сестры: