Имя будущая владычица ветров так же получила не случайно, унаследовав его от легендарной женщины-эволэка. Именно женщины. Хилья прошла очень необычный путь, сначала работала куратором в ИБиСе, а уже потом эволэком, до неё, и после, поступали как раз наоборот. Своё первое погружение она выполнила в тридцать два года — возраст для Контакта небывалый! Тем не менее, все три задания она выполнила блестяще, и снова вернулась к заботам о молодёжи, получив свой собственный, а потому бесценный, опыт, позволивший гораздо глубже понять все сложности работы подопечных.

Миненков, подмахнув бумаги не глядя, поднялся, всем видом давая понять, что необычное заседание подошло к концу и, не дожидаясь реакции остальных членов Учёного Совета, из последних сил сдерживая рвущиеся наружу эмоции, покинул зал первым. Следом, так же довольно поспешно, удалились и прочие профессора. Никто не следовал традиции, не поздравил эволэков и кураторов с утверждением проектов, в атмосфере сухими ветками потрескивали раздражение и обида: глава института явно провёл «предполётный инструктаж», и многие восприняли поступок молодёжи как личное оскорбление.

Но сама молодёжь была явно не сильно опечалена этим фактом: все, пока секретарь собрала контракты и отправилась готовить приказы на их исполнение, обнимались друг с другом, жали руки. Элан не удержался, расцеловал Афалию, подчёркивая тем самым её особые заслуги. Впрочем, девушки, в том числе и старосты, так же не обошли вниманием главное действующее лицо, вполне искренне тискали несносную девчонку в объятиях.

В последнее время она стала немного другой. Всё такая же острая на язык, самоуверенная, но… Кое-что переменилось в её поведении. Исчезли злость и желчь в шутках, слова больше не жалили, высокомерия поубавилось. Скорее, осталось просто осознание своей принадлежности к высшему сословию и осознание своей силы, ведь, что ни говори, а репутацию первоклассного эволэка она заработала своими потом и кровью. Кем бы ни были твои родные, а на поприще Контактов с Океанесом ты можешь надеяться только на себя, куратора и моральную поддержку друзей. В себе она была уверена, куратор ей достался отличный, а теперь появились и друзья, а точнее подруги и друг.

Сильно выросшая числом компания заговорщиков шумной и весёлой стайкой двинулась из зала.

— Надо сегодня подышать свежим воздухом, — Сафирова не предлагала, а практически приказывала, и другие кураторы её поддержали.

— Уже две недели не вылезаем из помещений! — Утвердительно кивнула Захарова.

Они были абсолютно правы, тем более что впереди всех их ожидало групповое погружение, а это три месяца в клетке с четырьмя стенами точно!

— Нет, ни за что! — запротестовала Афалия. — Я всех приглашаю на званый вечер, и даже не думайте отказаться!

На неделю, предшествующую погружению, куратор и эволэк освобождаются от всех институтских напрягов, будь то текущая учёба или дежурства. Перед такой ответственной работой люди должны отдохнуть, и точка! Так что вся компания была свободна, с некоторыми условностями, главными из которых был полный отказ от алкоголя и лекарств, не одобренных врачами института. Но тут всё было в ажуре, даже дебоширка Афалия сбавила обороты, не беря ни капли в рот — уроки Диолеи пошли на пользу, и ночи проходили относительно спокойно, по меркам эволэков, естественно. Так что, девушка стала гораздо менее агрессивной и гораздо более дружелюбной.

— Один вечер ничего не меняет, — поддержал идею Элан.

Он уловил подтекст. Встреча с генерал-губернатором и его супругой была логичной и, без сомнения, необходимой платой за оказанную услугу, ведь звали их не просто так, поболтать. Девушки это понимали не менее отчётливо, и возражений не последовало. Даже наоборот…

— А в каких нарядах являться? — У Нади загорелись глаза.

Ещё бы, ужин у столь знатных хозяев! Девушки не собирались появляться на вечере простенько одетые в робу.

— Хороший вкус не только не возбраняется, но и всячески поощряется! — Афалия весело подмигнула всем и сразу.

— Все идём готовиться! — Лассава захлопала в ладоши. — Сначала к портным, заказывать платья!

Элан, как и любой мужчина, не очень разделяющий пристрастие женского пола к бесконечной работе над собственными гардеробами, мученически закатил глаза: понеслось! Теперь дамам хоть потоп, хоть конец света, хоть очередное пришествие Спасителя — всё отступает на второй план перед желанием стать ослепительно прекрасной.

Ольга неожиданно скрутила Мирру, уже готовую дать дёру: бойцовская рыбка на нюх не переваривала пристрастия своих подруг, предпочитая мужские увлечения вроде стрельбы, кулачных боёв и прочего.

— Нет, только не это!

Она попыталась оказать яростное сопротивление, но Ольгу перебороть — занятие изначально бесполезное. Хоть староста и упиралась, как могла, но ноги предательски скользили по гладкому паркету, словно на лыжах.

— Мирра, я тебя не в камеру пыток веду, — уговаривала киборг девушку, — это просто нормальный набор: ванна, косметика, парикмахер и так далее. Ничего страшного!

— Нет, лучше пытки! — хохоча, не сдавалась Мирра. — Меня же засмеют, когда узнают об этом!

Элан шёл сзади, прекрасно видя всю сцену, и не удержался от веселья. Ольга была упряма в своём стремлении приобщить забияку к прекрасному. Вообще-то выход был, и Мирра могла элементарно отвязаться от опеки, просто приказав киборгу оставить её в покое, что было бы выполнено в ту же секунду, но… Приказать ни Амме, ни Оле никто не смел, ведь они не просто ИР… Осознание того, что девушки приняли их как полноправных членов большой семьи грело душу, и эволэк не мог скрыть дурацкой, странной улыбки…

Супруга, заметив и безошибочно поняв причину весёлого настроения своего избранного, кивнула в ответ, и парочка на прощание поцеловалась взглядами. Ольга с пришедшими на помощь подругами утащила-таки Мирру по задуманному адресу, а Элан направился по мужским делам, в частности, надо было заказать два небольших лимузина — десять человек в компании, как ни как!

* * *

Усову очень не хотелось идти, но ноги вели его по пустому (занятия были в разгаре) коридору к лифтам. Он не боялся, просто заранее знал содержание разговора, и понимал, что именно от него могут потребовать. Долг службы предполагал, что глава Особого Отдела в курсе многих событии, происходящих в ИБиСе, и он к своему долгу относился с пристрастием, хотя, признавался себе — не все обязанности были ему по душе, ведь безопасность подразумевала довольно жёсткий контроль над личной жизнью сотрудников. И Валентин Владимирович всё время метался между долгом и простыми человеческими чувствами. Попробуй каждый день смотреть в глаза сотням людей, за которыми, чего уж греха таить, попросту шпионишь! Ведь, не идиоты же они, понимают…

Настроение было скверным заранее. Не улучшало его и осознание непреложного факта — абсолютное большинство эволэков и кураторов относились к особистам с уважением, с тактом принимали специфику их работы как должное. Так нужно. Так важно. И всё же, и всё же…