– Я уезжаю сегодня вечером – резко бросил он. – Скоро увидимся в Мумбаи. Я пригласил тебя на ужин, помнишь?

Шуэта была совершенно разочарована.

– Ты уезжаешь прямо сейчас?

– Почти, – кивнул он. – До аэропорта далеко ехать. Я хотел попрощаться и вдруг понял, что мы не обменялись номерами телефонов.

– Со мной нет бумаги. А мобильный остался в комнате, – вздохнула она.

– Назови номер. Я его запомню и позвоню тебе по пути в аэропорт. Со мной тоже нет мобильного.

Шуэта назвала номер, выговаривая каждую цифру, чтобы он успел запомнить.

– Я позвоню тебе, – пообещал он, поднимаясь по ведущей в отель лестнице.

Несколько мгновений Шуэта недоверчиво смотрела ему в спину, но вдруг встрепенулась, метнулась к лестнице и догнала его:

– Минуту! Когда ты сказал, что позвонишь мне и мы пойдем ужинать, это что-то вроде свидания, верно? Потому что я немного сбита с толку – ты поцеловал меня на лодке. И поцеловал бы сейчас, если бы не появился кто-то чужой. Но в остальное время ты ведешь себя так, словно я твой старый школьный приятель, хотя я не была твоим приятелем. Мы постоянно дрались, если не считать начальной школы. Собственно говоря, только в начальной школе я могла догадаться, что ты затеваешь. Ты становился все более и более сложным.

Нихил, сосредоточенно нахмурившись, безуспешно пытался понять, о чем идет речь.

– Не пойму, о чем ты, – выговорил он наконец.

Шуэта раздраженно тряхнула головой:

– Забудь. Я, как обычно, все путаю и порчу.

– Нет… успокойся немного и дай мне все понять.

Он смотрел на нее ласкающим взглядом, и она ощутила, как подгибаются колени.

– Думаешь, я приглашаю тебя на ужин, потому что хочу стать твоим приятелем?

– Что-то в этом роде, – промямлила она и тут же громко взвизгнула, когда он схватил ее в объятия.

– Приятель? Хм, это мысль, – протянул Нихил. – Чисто платонические отношения, верно?

Сердце Шуэты бешено колотилось, она крепко прижалась к его груди, словно хотела, чтобы он тоже почувствовал, как оно бьется. Когда он наклонил голову, чтобы поцеловать ее, она сжалась и словно застыла в его объятиях. Нихил поцеловал ее очень легко, словно пробуя на вкус губы, но когда она бессознательно прильнула к нему, поцелуй сделался более глубоким, более требовательным. Ощущения были чудесные, и Шуэта почувствовала себя брошенной и несчастной, когда он отстранился.

Она несколько раз вздохнула.

– Значит, не совсем платонические? – осведомилась она, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Не платонические, – подтвердил он и улыбнулся.

От его легкой, невероятно сексуальной улыбки сердце Шуиты забилось еще сильнее.

– Ты согласна?

Более чем согласна, но Шуэта не могла сказать это вслух, иначе он посчитает ее чересчур доступной. Стараясь держаться хладнокровно, она ответила дерзкой улыбкой.

– Пожалуй, я могу с этим жить, – кивнула она и ахнула, когда он рывком притянул ее к себе, чтобы снова обжечь поцелуем.

– Увидимся в Мумбаи, – прошептал он.

И прежде чем она успела собраться с мыслями, чтобы ответить, он исчез.

Шуэта успела увидеть, как он входит в отель. Вряд ли теперь можно сказать, что между ними нет химии.

Девушку охватила чистейшая эйфория. Краем сознания она понимала, что не стоит очертя голову слепо вступать в отношения. Но сейчас хотела насладиться счастливым мгновением, не волнуясь о будущем.

Со времени ее возвращения в Мумбаи прошло больше двух недель. Они с Нихилом наконец должны были встретиться. Он уезжал из города на несколько дней, а потом ей нужно было закончить проект в безумные сроки, после чего она уехала в Пуну, повидаться с отцом и теткой. Теперь, когда Шуэта наконец вернулась, Нихил зарезервировал столик на субботу в шикарном новом ресторане у ипподрома Махалакшми.

– Куда ты собралась? – спросила лежавшая на постели Прайя, когда Шуэта сделала очередную попытку подвести глаза.

– Да так… никуда в особенности.

Она сама не понимала, почему держит в секрете свидание с Нихилом, но она ничего не сказала Прайе, и будет очень стыдно, если все открыть ей сейчас.

– Мы со старыми друзьями по колледжу решили собраться, выпить, а потом, возможно, поужинать.

– Можно и я с тобой? – спросила Прайя. – Рахул уехал из города. А мне так скучно… может, один из твоих друзей сумеет поднять мне настроение?

– Прости, – ответила Шуэта, посылая Прайе веселый взгляд. – Они не в твоем вкусе и нам о многом нужно поговорить. Давай лучше я одолжу тебе один из своих DVD. Посмотришь хорошее кино.

– У тебя отвратительный вкус во всем, что касается кино, – пробурчала Прайя, подходя к комоду, где Шуэта держала свою коллекцию дисков. – Мрачные, элитарные истории. Никакого веселья, никакой романтики, и у тебя даже нет хороших боевиков!

Она стала наблюдать, как Шуэта очертила губы контурным карандашом и принялась красить помадой.

– Ты встречаешься с парнем! – объявила она, широко улыбаясь.

Шуэта негодующе уставилась на нее.

– Ну, конечно! Вот почему ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой! Я сто лет не видела, чтобы ты так трудилась над своим лицом, а кроме того, ты сменила три платья, прежде чем выбрать это. Кто он?

– Ты его не знаешь, – промямлила Шуэта, закрывая кейс с косметикой и прыскаясь последними каплями духов.

– Вздор! Я знаю о тебе все!

Прайя немного подумала:

– Поняла! Это тот красавчик из Кералы! Как там его звали? Навин? Нирав? Нет – Нихил! Ты встречаешься с Нихилом, верно?

Шуэта ощутила, как щекам стало горячо. Прайя торжествующе закудахтала:

– Я так и знала! Знала, что тут дело нечисто! Подойди, дай взглянуть на тебя! Особенное свидание требует особых забот.

Шуэта молча покорилась исследованию под всеми мыслимыми ракурсами. У Прайи был хороший вкус, и ее мнение уж точно не повредит.

– Что же, неплохо, – объявила она наконец. – Правда, чуть больше румян не помешает. И я поверить не могу, что ты посмела не купить новое платье. Это очень милое, но ты уже сто раз его надевала!

– Нихил его не видел, – возразила Шуэта, отбиваясь от попыток Прайи наложить на ее щеки побольше румян. – И я не хочу выглядеть так, словно уж очень тщательно готовилась.

Она в последний раз взглянула в зеркало. Темно-синее платье обманчиво-простого покроя идеально обрисовывало фигуру. На шее поблескивал бриллиантовый кулон на цепочке белого золота, в ушах – такие же серьги. Туфли, как обычно, были точно в тон платью.