Путешествие по ту сторону - Екатерина Островская

Я люблю повести о Ходже Насреддине и перечитала их, наверное, раз десять. Перед глазами предстает необыкновенный, упоительный Восток: бухарский базар, верный ишак, жадный чайханщик, нищенка, стражники с медными щитами и зверь, «именуемый кот», который был посажен в золоченую клетку, чтобы обвести вокруг пальца простодушных бухарцев!

И тем более удивительно, что Екатерине Островской в детективных романах удается одинаково живо и колоритно описывать и европейское Средиземноморье, и дождливый Питер, и узбекскую пустыню – а это признак большого мастерства писателя, не ограниченного условностями и опасением ошибиться.

У Островской виртуозно получается придумывать невероятные, выдающиеся, фантастические истории, в которые точно можно поверить благодаря деталям, когда-то верно замеченным и мастерски вживленным в текст.

В «Путешествии по ту сторону», как в лучших восточных сказках, – сплошь плутовство, козни и коварство. Все запуталось и переплелось: потомки знаменитых художников, сухогрузы в порту Петербурга, тюки, полные белого хлопка, седина пыльных бурь узбекских Каракумов, пахлава на золоченом подносе, рубиновая рукоятка изогнутой джамбии, интриги халифов, отчаяние невольников, несметные богатства, изменчивые барханы, фантастические дворцы, оазисы и миражи.

Вся эта книга будто наваждение, мираж – страшный, сюрреалистический и невообразимо притягательный одновременно. Тем интереснее, что, несмотря на все невзгоды и лишения, выпадающие на долю героев, роман утешает, дает надежду. «Путешествие по ту сторону» не просто детектив, а обещание, что все будет хорошо, даже если станет совсем-совсем плохо.

Екатерина Островская легко сотворила «дивный новый», безумно увлекательный, опасный и быстрый мир – ей лихо удаются приключения! Книга затягивает с головой, буквально заставляет дышать сухим воздухом пустыни, и оторваться невозможно, да и не нужно!..

«Путешествие по ту сторону» – это настоящее «хлопковое дело», невероятно атмосферное и захватывающее чтение, история про любовь и ненависть, рабство и свободу, предательство и честь, безмерную алчность и тягу к жизни. Алексей Верещагин – потомок великого художника Верещагина, политолог-неудачник, подрабатывающий от безденежья на автомойке, – помогает заключить контракт на поставку хлопка из Узбекистана и, сам того не ведая, оказывается на линии огня. Погибает его босс, а на него самого совершено дерзкое покушение. И теперь Верещагину придется действовать – быстро и хладнокровно, потому что времени на размышления не осталось: под ударом оказывается его давняя возлюбленная Регина. Сможет ли Алексей сохранить свою жизнь и свободу, спасти любимых и наконец очнуться от этого удушающего, наступающего со всех сторон кошмара? Кто знает, хорошо ли закончится эта восточная сказка…

Алексей шагнул на улицу, придержал тяжелую дверь, чтобы не хлопнула, обернулся и зажмурился: после полумрака факультетских коридоров июньское солнце ослепило. Яркие блики прыгали по стенам, благоухала сирень, чирикали воробьи и щебетали девушки. Молоденькие студентки – небольшая группка – о чем-то громко переговаривались и смеялись. Одна из них посмотрела на него, и он отвел глаза: девушка была красива – самая привлекательная среди тех, что окружали ее.

В пяти шагах курил Ваня Дынин, и Алексей подошел к нему.

– Ну, как прошла защита? – поинтересовался сокурсник.

– Нормально, – ответил Верещагин, – через час сказали подойти на кафедру.

– А ты сам что думаешь?

– Я не думаю, я жду.

Ванька перехватил его взгляд и понизил голос:

– Ее зовут Регина, она с факультета международных отношений. Даже не мечтай, Верещагин, там такие люди над ней работают!

– Да я и…

Леша не договорил. Увидел, что девушка смотрит на него, и не стал ничего о ней говорить, просто отвернулся. Надо же, как это он не видел ее прежде, Регина и в самом деле была притягательно красива.

– Знаешь, год назад я решил подъехать к ней, – продолжал Дынин, не заботясь, слышит его девушка или нет. – Думал, приглашу в клуб, потусуемся, я ее обаяю… Но она головой покрутила и дальше побежала. Ни «да», ни «нет». На следующий день дождался ее на выходе, только подвалил, а меня какой-то не очень русский мордоворот в сторону отодвинул, ну и я решил жизнью не рисковать… К тому же я тогда уже с Плошкиной со второго курса замутил. Помнишь такую? Ее потом, на третьем, отчислили.

Алексей помотал головой, стараясь смотреть в сторону: ему показалось, что девушки примолкли, а значит, прислушиваются к их разговору.

– Как же ты не помнишь Плошкину? – удивился Дынин. – Такая вся из себя… А здесь так вообще…

Ванька тут же нарисовал руками две огромные полуокружности перед своей грудью.

– Только роста маленького, – вздохнул Дынин, – а эта вполне. Жаль, что учеба уже закончилась, а то можно было бы все же рискнуть. Хотя… Что, если прямо сейчас подъехать? Слышь, Верещагин, ты подойди к ней, спроси что-нибудь, завяжи разговор, а потом и я подключусь.

Алексей посмотрел на часы.

– Мне на кафедру пора, – обронил он и отправился на факультет.

Кроме него, еще двое защищали в этот день магистерские диссертации – Павел Стародубский и Надежда Решко. Пашка-то оставался спокойным, а вот Надя была красной от волнения – секретарь кафедры уже выскакивала в коридор и шепнула ей, что Верещагин со Стародубским получили «отлично», а по ее поводу возникли разногласия.

– Надеюсь, двойку-то не собираются вкатить? – растерялась Решко, готовая уже расплакаться.

Но «неудов» в тот день решили никому не ставить, так что до слез дело не дошло. А Стародубский и Верещагин получили то, на что оба и рассчитывали.

Когда защитившиеся спускались по лестнице, Паша вдруг сказал, что у него заказан столик на кораблике, и пригласил обоих сокурсников. Правда, когда оказались на улице, увидели Дынина, и тот напросился тоже.

Плавучий ресторан швартовался неподалеку. Главное было – успеть вовремя, потому что кораблик не стоял на приколе, а время от времени уходил в плавание по Неве. Тогда можно было сидеть на палубе, слушать музыку и любоваться тем, как мимо проплывают гранитные набережные, городские пейзажи. Алексей смотрел на знакомый и впервые увиденный сегодня с реки Питер, поражался его красоте и величию, радовался вместе со всеми окончанию университета. Громче всех веселился Дынин, которому предстояло защищать магистерскую диссертацию только через неделю.

– У меня еще и конь не валялся, – орал он, делая очередную попытку положить руку на плечо Решко, – а настроение такое, что ничего делать не хочется!

Дынин хохотал, полагая, что развеселил всех, включая официантов, оглядывался, а Надя молча снимала со своего плеча его руку.