Секунду девочка размышляла. Потом посмотрела на Григория:

– Вы тут единственный, кто служил в имперских силах, воевал,повидал Вселенную, – сказала она. Быстро же Эн собрала информацию… – Вынемолодой человек, но неужели вам не хочется еще раз повидать иные миры? Да изаработать… на омоложение, на аТан, в конце концов!

Может быть, отец Виталий и испугался за ответ Кононова. Я –нет. Я дядьку хорошо знал.

– Повидал, повоевал, – Григорий перегнулся через стойку,посмотрел Эн глаза в глаза. – Потому и вернулся. Потому и не полечу с вами. Наомоложение, даст Бог, еще успею заработать. Ну а аТан мне не нужен. У нас тихиймир.

Эн как-то сразу сникла. Наверное, до сих пор она ещенадеялась, что найдет себе попутчика… Допила коктейль, поморщилась, отставилабокал с ломтиком огурца на дне. Глянула на меня, пробормотала:

– Какая гадость эта ваша квас-кола…

– Конечно, – сказал Кононов. – А ты не заметила, что никтовокруг ее не пьет?

– Гадость, – со вздохом подтвердил отец Виталий. –Исключительно для туристов.

Нет, все-таки они молодцы! Трактирщик и священник – вот кто,на самом деле, душа нашей общины, а не совет старейшин, или городничий. Толькочто перед гражданами сидела странная, опасная девочка, не то выпрашивающая, нето требующая чего-то непонятного. А теперь – обычная глупая туристочка, ковсему еще малолетняя и с гонором… Все сразу заулыбались, снисходительно,по-доброму. Ромка Цой, подходя к Григорию за добавкой, даже потрепал ее помокрой голове. Эн дернулась, но выглядело это совсем уж жалко и смешно.Ребенок, притворяющийся взрослым…

Инфантильные голубокожие иномирцы со звоном сдвинули рюмки.Другой экипаж о чем-то оживленно заговорил на непонятном наречии.

Видимо, они обсуждали изменившиеся шансы на победу.

Эн спрыгнула со стула и пошла к двери в спортивный комплекс.То ли одеться, то ли рассказать брату о неудаче. Перед ней расступались, будтобоялись задеть ненароком…

И в этот миг наружные двери распахнулись, и в трактир вошелОгарин. Лицо его было помятое, видно всю ночь не спал, и очень-оченьнапряженное.

– Капитан, это ваша вина! – звонко и зло закричала девочка.– Вы разгласили информацию обо мне и сорвали полет! Вы за это ответите!

Денис глянул на нее совершенно мимолетно:

– Успокойся. Это абсолютно неважно.

– Неважно? – девчонка рванулась к нему, и я вдруг вспомнилпро то, что она может убивать голыми руками. – Неважно?

Огарин не шелохнулся. На миг их взгляды скрестились вкоротком противостоянии, и девочка остановилась.

– Неважно, – повторил капитан. – Я уполномочен сообщить всемучастникам регаты, что гонка остановлена.

Голубокожие вскочили. Как это произошло, я не заметил, но вих тонких детских руках блеснули короткие кинжалы. Люди в темном оказалисьвыдержаннее. Переглянулись, и один из троицы задал вопрос:

– Основания, капитан?

– Лейтенант Тораки даст вам все объяснения, – Денис шагнулот двери. И в трактир вошел военный, которого я прежде не видел.

Офицера, только что прибывшего с культурной, большойпланеты, от наших служак отличить было легко. Вроде бы и форма та же, ивыправку Огарин может продемонстрировать такую же, а то и лучшую. Внешностьсамая обычная – высокий, темноволосый, скуластый, азиатского типа. У нас такихполовина в общине.

И все-таки… дух какой-то, атмосфера вокруг него. Вот каквокруг Эн Эйко, когда я ее впервые увидел, мерцало защитное поле, так и вокругофицера – аура, дыхание огромных штабов, заполненных адмиралами и порученцами,величественных кораблей, плывущих сквозь пространство, резких приказов игероических поступков… Эх, почему мне так не повезло? Почему не ушел вимперские силы?

– Добрый день, граждане, – офицер в легком поклоне склонилголову. – Лао Тораки, офицер особых поручений при штабе адмирала Лемака.

Конечно, его имя нам ничего не говорило. А вот должность –офицер особых поручений при прославленном Лемаке… Все наши как выдохнули, так изабыли вдохнуть.

– Я буду краток, – офицер, убедившись, что вниманиедостигнуто, даже не счел нужным отходить от двери. – Распоряжением адмирала, согласованнымс Императором…

Если кто-то и намеревался перевести дух, то снова передумал.

– Звездная система Ново-Китеж объявляется райономчрезвычайного положения. Все граждане старше двенадцати и моложе семидесяти летобъявляются мобилизованными и обязаны подчиняться распоряжениям капитанаОгарина. Сбор через час около штаба гарнизона. Вопросы?

По трактиру пронесся легкий шум.

Потом дядя Гриша вышел из-за стойки и пошел к офицеру. Скаждым шагом его походка менялась… нет, он не стал чеканить шаг, как на параде,это было бы просто смешно, но все-таки подошел к офицеру уже не мирный пожилойбармен, а старый солдат.

– Старший сержант Имперских сил, Григорий Кононов. Разрешитеобратиться, офицер Тараки?

Офицер качнул бровями и кивнул:

– Обращайтесь, сержант.

– Могу ли я узнать причины чрезвычайного положения?

Лао Тораки ломаться не стал.

– Да, сержант. Это будет полезно всем. В системе Ново-Китежзамечен псилонский боевой корабль.

– Война? – в наступившей тишине голос отца Виталия прозвучалнеобычайно громко.

…После Смутной Войны Псилон почти полностью устранился отконтактов с иными расами. Нельзя было сказать, что они потерпели поражение.Нельзя было сказать, что они проиграли. Никто и никогда не считал эту расуслишком уж агрессивной или жестокой. И все-таки… все-таки оставалась в нихзагадка, которой не было в других цивилизациях. Свирепые булрати, надменныеалкарисы, безумные – и оттого уже не существующие сакрасы – все нашигалактические соседи так или иначе приучились сосуществовать с людьми.Приучились, или сгинули.

Псилонцы остались. В закапсулированной, закрытой зонекосмоса, погруженные в свои странные научные эксперименты, лишь изредкапредлагающие чужим расам какие-то торговые или научные контакты.

Если они вновь решили начать экспансию… никто не знает, счем они придут в мир. И что смогут противопоставить им силы ТройственногоАльянса…

Офицер покачал головой.

– Нет. К счастью – нет. Это корабль времен Смутной Войны.

– А можно спросить – какой корабль? -раздался тонкий голосокЭн Эйко. Лао Тораки посмотрел на нее, и на миг потерял невозмутимость.