— Кто еще здесь живет? — смело спросила я. —У вас есть сын?

— У меня нет детей, мисс. И, прошу прощения, у нас неосталось ни крошки.

Он начал было закрывать дверь.

— Подождите! — выпалила я, успев блокировать дверьтуфелькой, полезла в свою корзинку и выудила оттуда «сникерс» и паучьеколечко. — Мне хотелось бы угостить вас по-соседски. Вот, пожалуйста, то,что я больше всего люблю из сладкого, мое любимое лакомство на Хеллоуин. Надеюсь,это понравится и вам.

Он почти не улыбнулся. Но потом, когда я вложила угощение вдлинные, снежно-белые паучьи пальцы, по его лицу, обтянутому кожей, все жескользнула легкая улыбка. Даже его выпуклые глаза вроде бы блеснули.

— Пока! — крикнула я и, пританцовывая, сбежала поступенькам.

Я встретила-таки этого прикольного старикана. Еслиполученными от него сластями мог похвастаться чуть ли не весь город, то кто,кроме меня, мог сказать, что угостил его?

На лужайке перед домом я задержалась и оглянулась навеличественный особняк. На фоне мансардного окошка маячила призрачная фигура.Ага, уж не готический ли это парень? Я развернулась и пригляделась как следует,но, увы, там никого уже не было. Только темная штора подозрительно качнулась.

Стоило мне выйти за железные ворота, как к обочине подкатилэтакий вурдалачий упырь в красном «камаро».

— Хочешь прокатиться, малышка? — спросил Тревор.

За рулем вальяжно расположился Мэтт.

— Мама мне не велит разговаривать снезнакомцами, — сказала я, откусив кусочек печенья.

У меня не было настроения вступать в конфронтацию сТревором.

— Я не незнакомец, бэби. А ты не слишком ли взрослаядля того, чтобы выпрашивать сласти на Хеллоуин, стучать в двери и грозить:«Откупись, а не то заколдую»?

— А ты не слишком ли взрослый, чтобы быть подтиркой длявсего города?

Тревор вышел из машины и подошел ко мне. Выглядел онобалденно сексуально. Понятно почему. Ведь я считала сексуальными всехвампиров, даже ряженых.

— А кого ты должна изображать? — поинтересовалсяон.

— Кого-кого!.. Разве не видно по придурочному прикиду?

Он пытался сохранять невозмутимость, но это явно давалосьему с трудом. Я была единственной девочкой в городе, с которой у него вышелоблом и которую он никогда не получит. При этом я оставалась загадкой из-затого, как одевалась и вела себя. И вот эта особа неожиданно оказалась передним, выряженная словно девушка его мечты.

— Значит, ты в одиночку бродишь по таким местам, —пробормотал он и бросил взгляд на особняк. — Ты ведь у нас нечестиваяцыпочка, так?

Он опустил взгляд, и меня аж озноб пробрал — так шикарно онвыглядел в своем плаще Дракулы.

Я промолчала.

— Бьюсь об заклад, ты никогда в жизни не целовалавампира, — сказал он, поблескивая в лунном свете пластиковыми клыками.

— Когда увидишь вампира, дай мне знать, — сказалая и собралась уходить.

Он схватил меня за руку.

— Оставь меня в покое, Тревор.

Он притянул меня к себе поближе.

— Знаешь, я никогда не целовал теннисистку, —пошутил он.

Я рассмеялась, настолько это было банально. Он поцеловалменя, и я позволила ему это сделать. Наверное, у меня еще кружилась головапосле того, как я вертелась на лужайке.

Наконец он оторвался, чтобы перевести дух.

— Что ж, вот теперь ты поцеловал! — сказала я иотстранилась. — Хорошего понемножку, а то, похоже, Мэтт совсем тебязаждался.

— Мне даже конфетки не досталось, — заявил Тревор,запустил руку в мою корзинку и выудил «сникерс».

— Эй, это мое любимое! Возьми лучше арахисовый рогалик.

Но Тревор уже впился в батончик своими вампирскими зубами,каковые отвалились и упали на землю, измазанные шоколадом и карамелью. Я быстропотянулась к ним, но он перехватил мою руку. Сласти высыпались из корзинки иразлетелись по земле.

— Ты что наделал! — крикнула я.

Тревор подхватил пригоршню сластей и рассовал их по карманамджинсов. Мне оставалось лишь уныло созерцать свою добычу, разбросанную полужайке. Уберечь удалось лишь несколько невзрачных печенюшек да раздавленныйбатончик «марса».

— Ну что, может, снова поцелуемся, — спросил он,когда большая часть результатов моих ночных трудов перекочевала в егокарманы. — Не раздумала быть моей подружкой?

Он привлек было меня к себе, но вдруг отпустил и устремилсяк особняку.

— Сейчас я добуду настоящее угощение.

На сей раз я схватила его за руку. Кто знает, что сделаетТревор, когда доберется до двери.

— Ты уже соскучилась по мне? — спросил он,удивившись тому, что я не убежала.

— У них закончились сласти.

— Вот и проверим!

— У них не горит свет. Они легли спать.

— Это их разбудит.

Он извлек из-под плаща аэрозольную баночку с краской.

— Им определенно нужно украсить фасад!

Тревор направился к особняку.

Я побежала за ним.

— Нет, Тревор. Не надо!

Он отодвинул меня в сторону. Этот тип собирался испоганитьто единственное, что было действительно прекрасным в этом убогом городишке.

— Нет! — крикнула я.

Он сковырнул крышку и потряс баночку.

Я попыталась отвести его руку в сторону, но не тут-то было.

— Так, что бы такое написать? Подумаем. Как насчет:«Привет новым соседям»?

— Не надо, Тревор, не надо!

— Или «Вампиры любят компанию»! Я подпишусь твоимименем.

Он собрался не только напакостить новоселам, но и подставитьменя, встряхнул свою банку и направил распылитель на особняк.

В отчаянии я схватилась за теннисную ракетку, которой игралас отцом. Ни одна партия не казалась мне такой важной, как эта! Вместо мячикапередо мной маячила алюминиевая баночка, по этой самой жестянке я и вмазала изовсех сил. Удар получился что надо. Жестянка взлетела в воздух, как настоящиймяч, но я, как это частенько бывало и в настоящих играх, после удара ослабилахватку, и ракетка полетела вслед за банкой.

Тревор заорал. Очевидно, я угодила ракеткой не только побанке. Неожиданно над входом зажегся свет, внутри звякнули засовы.

— Нам нужно убраться отсюда! — заорала я Тревору,который присел, держась за ушибленную руку, и совсем уж было собралась удирать,когда вдруг ощутила нечто, чего не ощущала раньше, то есть чье-то присутствие.