Я нехотя облачилась в белую блузку и синюю юбку до колена.

Мама смотрела на меня так, будто обрела наконец дочь, о которойвсегда мечтала.

— Неужели ты не помнишь, как носила блузки набретельках, фенечки и расклешенные джинсы? — спросила я. — То, чтоношу я, это по сути то же самое, только для моего поколения.

— Я ведь уже не молоденькая девочка, Рэйвен. К тому жея никогда не красила губы, придерживалась стиля au naturel, естественности.

Я глубоко вздохнула и закатила глаза.

— Быть подростком трудно, я знаю. Но в конечном счететы поймешь, кем являешься на самом деле.

— Я знаю, кто я! Работа в туристическом агентстве иношение белой блузки вряд ли имеют отношение к поискам моего внутреннего «я».

— Ох, милая…

Мама попыталась обнять меня.

— Ты, как все подростки, думаешь, что никто тебя непонимает и весь мир ополчился против тебя.

— Нет, просто этот город ополчился против меня. Я быспятила, мама, если бы решила, что против меня весь мир!

Мама крепко обняла меня, и на сей раз я не противилась.

— Я люблю тебя, Рэйвен, — произнесла она так, какспособна только любящая мама. — Ты и в черном смотришься неплохо, но вкрасном — просто потрясающе!

— Перестань, мама, ты помнешь мою новую блузку.

— Я думала, что никогда не дождусь от тебя этихслов! — И она стиснула меня в объятиях еще крепче.

* * *

Вот и начался этот кошмар с работой после школы. Как,спрашивается, раздобыть информацию о семействе из особняка, если с утра я науроках, а после школы на работе? Вдобавок все эти шмотки, предназначенные, какбыло указано на ярлычках, только для сухой чистки, приходилось таскать с собойв школу, аккуратно раскладывать в шкафчике и забирать после уроков. Сплошнаянервотрепка.

— Почему тот парень не ходит в школу? — спросила яБеки, одеваясь.

— Может, он еще не записался.

— Если бы у меня не было этой дурацкой работы, мы моглибы приступить к расследованию прямо сейчас. Ох!

Я завидовала Беки. После школы она возвращалась домой, всчастливый мир кабельного ТВ и попкорна из микроволновки, в то время как я отшкольного письменного стола перемещалась за стол в офисе.

Расставшись с подружкой, я нырнула в комнату отдыха, гдевлажным бумажным полотенцем стерла с губ черную помаду и накрасила ихультраяркой красной, что, с учетом моей бледности, и вправду делало меняпохожей на привидение. После этого последовало неохотное облачение в красныйхлопок с вискозой.

— Я буду скучать без вас, но мы снова встретимся черезнесколько часов, — сказала я моему черному платью и армейским ботинкам,спрятала их в рюкзак, а потом посмотрелась в зеркало и лишний раз убедилась втом, как классно быть вампиром.

Они-то в зеркалах не отражаются, а вот я, вместовеликолепной пустоты, увидела нелепую девчонку в дурацком красном костюмчике изискусственного шелка.

Я выскользнула из комнаты отдыха, глянула направо и налево,как если бы собиралась переходить улицу, и незаметно вышла через переднююдверь. Точнее, думала, что незаметно.

На ступеньках торчал Тревор.

Я прибалдела, увидев его, но решила не обращать на неговнимания и продолжила путь. Мне хотелось побежать, но я не привыкла ккаблучкам-шпилькам.

— Эй, Хеллоуин закончился! — крикнул он, следуя замной. — Где твоя теннисная юбка? Собираешься на костюмированную вечеринкув качестве секретарши Сьюзи?[8]

Я пыталась игнорировать его, но он схватил меня за руку.

Тревор ни в коем случае не должен был узнать, что я работаю,где я работаю и, самое главное, что я работаю потому, что должна отцу деньги затеннисную ракетку, которой лишилась по его, Тревора, вине. То-то он обрадовалсябы.

Тревор оглядел меня с головы до ног. Это был тот же самыйвзгляд, которым он окинул меня, когда в первый раз увидел в теннисном наряде.Если тогда я выглядела спортсменкой, то теперь — офисной девицей его мечты.

— Куда же ты собралась?

— Не твое дело!

— Правда? А я думал, что у нас нет секретов друг отдруга.

— Отвали!

— Тогда я просто пойду с тобой.

Я остановилась.

— Ты никуда не пойдешь со мной и навсегда оставишь меняв покое!

— Ты не похожа на себя, — со смехом сказалон. — Куда подевалось твое самодовольство? Что, неудачный денек выдался?Так к этому пора бы уж и привыкнуть.

— Тревор, наши игры закончены! Кончай ко мнеприставать. Мы квиты на всю оставшуюся жизнь. Ясно? Так что вали отсюда!

Я рванула прочь, но этот тип припустил за мной.

— А разве мы разорвали отношения? Надо же, я и не знал,что у нас есть отношения, бэби. Пожалуйста, не оставляй меня, — шутливовзмолился он.

Я быстро прошла мимо школьного забора и торопливо застучалакаблуками по тротуару. У меня оставалось лишь пять минут на то, чтобы добратьсядо туристического агентства «Армстронг».

— Я не могу жить без тебя! — изгалялся Тревор,нагнав меня. — Ты злишься, потому что я никогда не дарил тебе черных роз?Я исправлюсь, вот увидишь. Раздобуду тебе новые наряды. Прямо складбища! — Он зашелся от смеха. — Только не покидай меня, бэби!

— Убирайся!

Я кипела от злости и раздражения. Наверняка этот красавчикносит в заднем кармане двести долларов, а я вынуждена впрячься в ненавистнуюработу чуть ли не на всю жизнь, и все по его милости.

— Ты только скажи мне, куда идешь?

— Тревор, перестань! Убирайся отсюда! Мне что,избавляться от тебя через судебный запрет?

— У тебя свидание?

Он ни в какую не хотел отступать.

— Убирайся!

— Ты встречаешься с кем-то?

— Вали отсюда!

— У тебя интервью… с вампиром?

— Прочь с глаз моих!

— Ты идешь на… работу?

Я остановилась.

— Нет! У тебя что, совсем крыша поехала? Ты вообщеничего не соображаешь!

— Ты идешь на работу! Ты устроилась на работу!

Он стал пританцовывать вокруг меня.

— Я так горжусь тобой. Моя маленькая бэби-гот нашласебе работу!

Все во мне бурлило и клокотало.

— Ты хочешь улучшить себе жизнь или вернуть папочкеденьги за ту чудесную теннисную ракетку?