Затем опять стук телефонной трубки, и дальше пошлабеззвучная, абсолютно пустая пленка.

Я сказал Мэрилин:

— Здесь записан только один вчерашний вечерний звонок. А гдевторой вечерний звонок и те два, что были сегодня?

— Не знаю, — сказала она с невинным видом. — А что, разве ихтам нет?

Я посмотрел на счетчик пленки и сказал:

— Ну зачем вы нас дурачите, как маленьких детей, Мэрилин? Выведь прекрасно знаете, что на пленке ничего больше нет. Вы отмотали пленкуобратно, прослушали все, до первого из вчерашних вечерних звонков, затем нажаликнопку «стирание» и стерли все, что было записано дальше.

Она вызывающе посмотрела на меня.

— Ну и что? Я имею право стирать мои личные телефонныеразговоры. То, что вы с Бертой пытаетесь охранять меня, еще не дает вам правосовать нос в мои личные дела.

— Значит, вы стерли запись?

— Конечно, стерла. Я не хотела стирать второй вчерашнийвечерний звонок, но это я от спешки. Наверное, просто перепутала.

— Когда вы все стерли?

— Когда Берта Кул отправилась в ванную, причем проделала онаэто до того нарочито, словно отстучала мне телеграмму о своих подлинныхнамерениях. Очень ее интересовал мой личный телефонный разговор, поэтому онаустроила пышное представление с уходом в ванную, хлопаньем дверью, потом ещеводу пустила и вообще подняла ужасный шум, чтобы я почувствовала себя в полномодиночестве. А сама намеревалась потом прослушать на магнитофоне мой разговор.Или вам оставила это удовольствие, вот почему она вышла из кухни, когда выпришли, и шепталась тут с вами. Я не вчера родилась, я не ребенок, и мне неулыбается мысль жить, как золотая рыбка в аквариуме. Когда придет мистер Арчер,я заявлю ему, что все это больше невыносимо. Я ухожу. Он вас нанял, пусть онвас и рассчитывает. Мне вы больше не нужны, не нуждаюсь. Я выхожу из игры.

Раздался звонок в дверь. Длинный и два коротких, потом опятьодин длинный и два коротких.

— Это мистер Арчер, — сказала она.

Она пошла в переднюю и открыла дверь. Вошел Арчер, ужаснооживленный и деловитый.

— О, прекрасно, прекрасно, — сказал он. — С утра вся шайка всборе, почти как общее собрание акционеров в банке. Так что же вас беспокоит,Мэрилин, какая новая беда вам померещилась?

— Я этого не могу больше вынести, мистер Арчер, — сказалаона.

— Чего именно вы не можете вынести?

— Да все эти телефонные звонки, угрожающие письма, всю этужизнь, словно я золотая рыбка в аквариуме и публика, вылупив глаза, следит закаждым моим движением. Сил моих больше нет. Я уезжаю. И заберите отсюда вашихсторожевых псов.

— Куда же вы уезжаете?

— Этого вы никогда не узнаете, — сказала она. — И никтоэтого знать не будет. Я уезжаю и хочу быть уверенной, что никто не будет меняпреследовать, и я найду себе место, где отсижу, пока вся эта история незакончится.

— Какая история? — спросил я.

— А я откуда знаю? — вскинулась она на меня.

Она снова обернулась к Арчеру и сказала:

— И не спорьте со мной. Мое решение окончательное. Болеетого, я намерена взыскать с вас определенную сумму.

— Обождите минутку, — сказал Арчер. — Не так быстро,Мэрилин. Я за вами не поспеваю. Давайте сядем и обсудим наши дела. Я думаю, вамлучше потратить еще немного времени, прежде чем принять окончательное решение.

— Никакого времени мне больше не требуется, — сказала она. —Я хочу быть уверенной, что никто не станет меня выслеживать. Все решеноокончательно и бесповоротно. Я продумала свой план. Сколько у вас с собойналичными?

Арчер замялся на миг, потом достал бумажник и извлек из негонесколько купюр.

— По счастливой случайности, у меня оказалась с собойдостаточная сумма, — сказал он. — Около семисот пятидесяти долларов.

— Мне необходимо триста, нет, четыреста долларов.

— Но, Мэрилин, — сказал он, — это ведь…

Она прервала Арчера:

— Вы сказали, что избавите меня от всяких неприятностей.Тогда будем играть по моим правилам. По вашим мы уже играли, и ничего путногоне вышло. Вы наняли телохранителей, но пользы от них оказалось мало. Всепродолжается по-прежнему. Сил моих больше нет.

Арчер хмуро отсчитал четыреста долларов.

Она сказала:

— Так, теперь вы оставайтесь тут и сидите с вашимидетективами. Я хочу быть уверенной, что вы их тут подержите, чтобы никто из нихне наступал мне на пятки, когда я уйду из этой квартиры.

Она спокойно прошла в ванную, открыла дверцу стенного шкафа,достала чемоданчик с вещами, который, очевидно, сумела уложить втайне от Берты,прошла к входной двери и, обернувшись, сказала:

— Мистер Арчер, поскольку вы участвовали во всей этойистории, я буду вам благодарна, если вы позаботитесь, чтобы в течениепятнадцати минут никто не выходил из квартиры. Пятнадцать минут — вот все, чтомне требуется. И не пытайтесь брать под наблюдение такси, вокзалы и томуподобное.

Она отворила входную дверь.

Берта Кул сказала:

— Обождите, дорогуша! Послушайте нас, профессионалов. Вамнельзя выходить на улицу в таком полубезумном состоянии.

— «Дорогуша»! — взорвалась Мэрилин. — Меня рвет от вашей«дорогуши». Дорогуша, дорогуша! Дональда я еще могу перенести, но от вас я настену лезла.

Берта Кул взвилась со стула. Мэрилин грохнула за собойдверью.

Арчер преградил Берте дорогу к двери.

— Стойте, миссис Кул. Я знаю Мэрилин. Если она разойдетсявот таким образом, то бесполезно с ней…

Берта оттолкнула его и бросилась к двери.

Арчер схватил Берту за руку и повис на ней.

— Обождите, обождите, миссис Кул. Вы ведь на меня работаете.Я приказываю вам отстать от Мэрилин! Пусть идет.

Берта рывком освободила руку, отчего Арчер едва удержался наногах.

Я закурил сигарету.

— Сукин вы сын! — сказала Берта Арчеру.

— Ну и ну, — произнес Арчер с упреком. — Леди — и такиевыражения!

— Пошел к черту! — рявкнула Берта, подошла к двери ираспахнула ее настежь.

Берта осмотрела коридор, вернулась и сказала мне:

— Ты бы мог мне помочь. Лифт после приезда Арчера оставалсяна атом этаже. Она им воспользовалась.