и не определюсь с жильем, я подумала, что ты бы могла поговорить с бабушкой, и она бы пристроила меня к себе. У нее же есть комнаты, которые она не сдает? Я, к сожалению, не могу ей платить. Но это временно. Мне нужен только ночлег.

– Что за работа?

– Не знаю. Может быть, устроюсь официанткой в какой-нибудь хороший ресторан, или в ночной клуб. Там же есть такие заведения? Или может быть горничной в дорогую гостиницу.

– Официанткой? Горничной? С дипломом?

– Я тебе говорила, мне не нужен этот дурацкий диплом. Это не мое.

– А работа официантки – это твое?

– Эта работа только для того, чтобы найти какого-нибудь богатого мужика. Я понимаю, что Витязево и Анапа – это не те курорты, куда едут самые богатые мужики страны, но все равно, туда едут, чтобы сорить деньгами. Если мне повезет устроиться в хороший отель или ресторан, я своего не упущу.

– Лена, зачем тебе это?

– Я хочу жить нормально, на широкую ногу. Я не буду работать за гроши, как мать. Я найду себе богатого мужика, пусть даже женатого – все равно, и буду его ублажать. Ты не находишь, что я теперь выгодная партия для любого женатика? Никаких рисков с детьми, никаких алиментов – красота!

Я слушала Лену и приходила в ужас. Хотя за это время могла бы и привыкнуть к ее взглядам на жизнь. Она не сожалела о своей глупости, сделавшей ее бездетной, а наоборот, находила в этом преимущества. Она планировала торговать своим телом, как проститутка, и называла это нормальной жизнью. И более того, она просила меня поспособствовать ей в этом, договориться о временном приюте, пока она находится в поисках богача.

– Что твоя мама думает о твоих планах?

– Она быстро осознает, в каком выгодном положении окажется. Ей не надо будет работать на двух работах. Я буду сама себя обеспечивать.

– Ты с ней это не обсуждала…

– Зачем? Меньше знает, лучше спит. Пусть думает, что я работаю в туристической сфере. Так ты поможешь мне?

– Почему бы тебе действительно не попробовать себя в туристической сфере? У тебя подходящее для этого образование.

– Господи, какая же ты зануда! И что они в тебе все находят? Красивая мордашка, да и только.

– Для человека, который просит о помощи, ты ведешь себя дерзко.

– То есть ты мне не поможешь?

Я не понимала, почему должна ей помогать. Мы и так вместе с Шандором сделали для нее больше, чем она того заслуживала. Но что-то заставило меня уступить ей, словно я все еще чувствовала какую-то вину перед ней.

– Ты обещаешь, что не будешь водить мужиков в дом к бабушке?

– О, за это не переживай.

– Я позвоню ей и спрошу. Но если она откажется, тебе придется искать другие пути решения.

– О, спасибо, Лизок. Я знала, что на тебя можно рассчитывать.

Она кинулась меня обнимать.

– Я еще ничем не помогла.

– Я верю, что твоя бабуля мне не откажет. Если она такая же милая, как ты. Когда ты скажешь мне ответ?

Ее лицо озарилось радостью, словно я оказала ей огромную услугу, от которой зависела ее жизнь.

– На вручении дипломов.

– Отлично, тогда до встречи через неделю.

И она, отправив Шандору, стоявшему поодаль, воздушный поцелуй, удалилась. Я не хотела думать, что скрывал за собой этот жест, потому что, зная Лену, допускала, что никакой подоплеки в нем быть не могло.

Мы поехали с Шандором в парк Горького. На аттракционах кататься мы не планировали, просто хотели погулять по его аллеям, наслаждаясь хорошей погодой и полной свободой от учебы. Шандор поинтересовался, как дела у Шанди, как его приняла моя мама. Я рассказала ему об успехах котенка и признала тот факт, что Шанди оказался довольно умным и сообразительным котом.

В первую ночь я взяла его к себе в комнату и постелила ему маленькую подушечку под батареей. И хоть в летнее время она не грела, я знала, как кошки любят это место в отопительный сезон. Хотела сразу приучить его к этому месту. Шанди сел на подушку, и молчаливо наблюдал, как я укладываюсь спать. Но сам не ложился. Взгляд, которым он на меня смотрел, был таким проникновенным и жалостным, что я не вытерпела и постучала по своей кровати, призывая котенка приблизиться к себе. Он тут же подбежал ко мне, и я подняла его в свою постель. Он устроился на подушке, прямо на моих волосах, и, свернувшись клубком, уснул. Уже на следующую ночь он сразу подбежал к моей кровати и ждал, что я возьму его к себе. Так я поняла, что отныне и во веки веков он будет спать только со мной. И не где-нибудь, а на моей подушке.

Шандора рассмешила эта история, и он в который раз повторил, что не сомневался, мы с Шанди быстро поладим. Мама тоже приняла кота, хоть и корчила гримасу, глядя на его мордочку. Она вставала раньше всех, и Шанди, заслышав ее шаги, спешил на кухню, чтобы потереться о ее ноги и выпросить молока. После этого он возвращался ко мне в комнату и начинал умываться. Разумеется, сидя на моей подушке. А, закончив с умыванием, Шанди тыкался мне в лицо мокрым носом и мурчал так, что я просыпалась окончательно.

– Тебе и будильника не надо.

– О да. Зря я поддалась на его провокационный взгляд и взяла в свою кровать. Теперь он чувствует себя моим хозяином.

– Вот поэтому мой отец и не позволил нам оставить Пирата в своем доме.

Упоминание о его отце мгновенно испортило мне настроение. Я винила его в том, что происходило между нами с Шандором, и не могла простить ему предстоящей разлуки.

– Шандор, ты будешь мне звонить? Наверняка где-то есть телефон, откуда можно позвонить? В школе, например.

– Мы уже это обсуждали.

– Но хотя бы раз в год. На день рождения, например, или на Новый год.

– Посмотрим. Ничего не обещаю.

Мы вышли из автобуса, и я взяла Шандора под руку. По пути нам встретился ларек с мороженым, и Слобода предложил его купить.

– А давай, – согласилась я. – Все же веселее, чем идти с кислыми минами.

Когда мы добрались до парка, мороженое закончилось, и я вспомнила о фотографиях с госэкзамена, которые лежали в моей сумочке. Их принес Денис. Я предложила сесть на лавочке и посмотреть их. Денис сказал, что некоторые в двойном экземпляре, распечатал специально для нас. Мы нашли свободную лавку в тени деревьев между двумя фонтанами, расположенными напротив,