ним и… – она хохотнула, – ну ты понимаешь, у меня было какое-то время воздержание, а он постоянно рядом, помогал с учебой, с дипломом, я едва не потеряла голову. Ой, нет, правильнее будет сказать, потеряла. Однажды он принес мне дипломную работу, и я хотела его соблазнить. На мне были короткие шорты, открывающие мои ягодицы, майка на голое тело, все как я люблю. Я смотрела на него томным взглядом, приглашала войти, попить со мной чай…

Лена по-прежнему вела свою непристойную игру, начатую еще в больнице. Она продолжала шокировать меня своими словами и получала удовольствие, наблюдая за моей реакцией.

– Лена, я не хочу это слушать. У тебя все? Нам надо идти, все уже собрались в кафе…

– Тебе не интересно, чем все кончилось?

– Полагаю, – жестко сказала я, – он окатил тебя холодным презрением, и все твое желание мгновенно улетучилось.

– Точно, презрением. А я все думала, каким одним словом охарактеризовать его отношение ко мне. Он говорил со мной так пренебрежительно, словно я полное ничтожество. Он сказал, что если бы не ты, он бы и палец о палец не стукнул, чтобы помочь мне. Все только ради тебя. Ты вдруг решила, что в чем-то передо мной провинилась и хотела искупить свою вину. И он как настоящий рыцарь поддержал тебя в твоих стремлениях. Надо же, какая любовь. Даже подташнивает от нее. Но знаешь, я не обиделась на него. А вдруг бы он поддался на мою провокацию, и – не дай боже – влюбился в меня. Что бы я с ним делала? Будь у него деньжата – другое дело, а что с нищего цыгана взять?

– Лена, что я тебе сделала? Чем заслужила твою неприязнь?

– Просто терпеть не могу таких, как ты, – стерев с лица улыбку, сквозь зубы сказала Лена. – Все-то у тебя удачненько складывается. Полноценная семья, интеллигентные родители, мир и идиллия, лучше не придумаешь. И мордашкой вышла и фигуркой, от парней отбоя нет. Любого пальцем помани и пойдет за тобой. Даже Слобода, который четыре года сторонился всех, и тот пал под твоими чарами. Вся такая добренькая, заботливая, сочувствующая. Самой не противно быть такой положительной?

– Это все? Только в этом твоя претензия ко мне?

– А этого мало? Если жизнь сложилась, помоги другим. Ты не сделала ничего такого, за что я должна тебе быть особо благодарна. Ты же претендуешь на звание подруги, и нет ничего сверхъестественного, что ты помогла мне с учебой, дипломом, с жильем у своей бабушки. Разве не так поступают друзья? Другое дело, если бы ты купила мне квартиру, машину, тогда бы я землю целовала под твоими ногами, но ты сделала лишь то, что входит в понятие дружба, и я не обязана благодарить тебя, будто ты совершила великий подвиг.

– Ну что ж, я рада была быть тебе полезной, но мне пора. И, пожалуйста, прояви уважение к дому моей бабушки и ее хозяйке. Будь скромнее. И желаю удачи.

Я обошла ее стороной и поспешила на выход. Если у меня и оставалась хоть капля вины перед Леной, то в это мгновение она окончательно испарилась. Наши дороги разошлись, и я надеялась, никогда более не пересекутся.

– Можно я завтра провожу тебя на поезд? – спросила я Шандора, когда мы проходили в зал кафе, где нам предстояло отметить наш выпускной.

Мы шли плечом к плечу, но за руку не держались.

– Он в шесть утра.

– Я проснусь. Ты забыл? У меня есть Шанди.

– Не стоит, Лизавета. Это будет тяжело, лучше закончить все сегодня.

Сердце наполнилось свинцом. Значит, этот день может стать последним днем, когда мы вместе, и, выйдя отсюда, мы расстанемся навсегда. И завтра уже не существует.

Я тряхнула головой. Нет, нельзя так думать. Завтра есть. И в этом завтра буду я, и будет он. Но только порознь. И я научусь этой жизни заново. Только будет ли она прежней?

Я оглядела зал, хлопая ресницами, за которыми возникло привычное за эти месяцы жжение. Плотные изумрудные шторы, собранные по бокам золотыми подхватами с кистями, сверкающая на солнце белая прозрачная органза, покрытые тиснеными обоями пастельного зеленого цвета стены и несколько хрустальных люстр с пяти рожковой оправой придавали небольшому помещению помпезности и торжественности, и вместе с тем обволакивали мягкостью и уютом. Возле противоположной от входа стены расположился длинный стол, накрытый белой скатертью, на нем с двух сторон расставлена вся необходимая посуда и разложены столовые приборы, поданы закуски и несколько салатов. В углу столик с музыкальной аппаратурой и рядом большой телевизор, необходимый для исполнения караоке. Играет легкая музыка, работает кондиционер, и оказаться здесь после удушающей жары было особенно приятно.

Одни ребята уже рассаживались за столом, другие – изучали каталог с песнями для караоке, Юля суетилась возле официантов, обсуждая с ними какие-то детали, и у меня вдруг возникло ощущение, что я наблюдаю за этим со стороны. Будто меня здесь нет, и я вижу это в кино или во сне. Может, это и есть сон? И сейчас я проснусь посреди зимы, укутаюсь поглубже в свое теплое одеяло и с радостью осознаю, что впереди меня ждет еще полгода – полгода надежд и мечтаний о счастливом будущем вместе с Шандором.

Я снова тряхнула головой. Нет, это не сон. Это реальность. Реальность, которую нужно пережить. Я снова пробежала глазами по залу в поисках уединенного места, где можно было бы скрыться от посторонних глаз и остаться с Шандором наедине. Но в этом помещении не было предусмотрено ни одного потаенного уголка. Всё на виду, все на виду.

Мы подошли с Шандором к краю стола с правой стороны, и обозначили свои места, свесив на спинки стульев свои сумки. У Шандора в этот день с собой была небольшая барсетка, в которую поместился диплом.

– Шандор, поцелуй меня.

Я сказала это привычным голосом, не понижая тона, и те, кто находились за моей спиной, вполне могли бы меня услышать, если бы хоть чуточку проявили интерес к нашей паре в этот момент.

– Что? – удивился он.

– Поцелуй меня так, как если бы мы были на перроне вокзала.

– Сейчас? При всех?!

– Но если завтра у нас нет, то когда же еще? Шандор, мы стоим на перроне вокзала, до отправления поезда пять минут, и мы больше никогда не увидимся, неужели ты в этот момент видишь кого-то еще кроме меня?

Несколько секунд он пристально смотрел в мои глаза, сдвинув брови к переносице, а затем сухо сказал:

– Боюсь, у меня