В эти же дни я решила поговорить с отцом. Возможно, у него есть психолог (или мне нужен психиатр?), который поможет справиться с ситуацией. Отец глубоко проникся моими переживаниями и обещал найти нужного специалиста. Он сделал это достаточно быстро, еще до защиты.

Ею оказалась тридцатилетняя женщина Кира Максимовна. Строгая, лаконичная, высокая и тонкая как спица. Рассказав ей мою историю любви, женщина посоветовала несколько способов избавления от стресса и эмоционального перенапряжение. Первый – заняться спортом и медитацией. Физическая нагрузка помогает получить эмоциональное расслабление, а медитация – расслабить мышцы и достичь покоя мыслей и чувств. Второй способ – найти увлечение по душе, окунуться в творчество, которое заставит перенаправить мысли о любимом на объект своего занятия. Эдакая психологическая разгрузка. Третий способ – коммуникация, встреча с друзьями и близкими людьми, совместные походы, прогулки. Не бояться знакомиться с другими мужчинами, возможно, кто-то из них вытеснит любимого из сердца. Не держать эмоции при себе. Обязательно их выплескивать, скрытые переживания и чувства съедают изнутри, приводят к депрессиям, способствуют разным заболеваниям.

Я купила книжки по медитации, стала бегать по утрам. Для этого использовала стадион школьного двора. Это, правда, взбадривало. Просыпался аппетит, мысли приходили в порядок. Продолжала посещать гончарную мастерскую. Техника становилась лучше, работы качественнее. За занятием находила успокоение, мобилизовалась к защите дипломной работы. Часто применяла дыхательную гимнастику.

В момент, когда настигла наибольшей гармонии с самой собой, я сходила в гости к Юле. Мы поговорили с ней по душам, как не делали уже долгое время. Я призналась, что влюбилась в Шандора, рассказала ей о диалоге с ним в лекционном зале, и просила ее не держать на него обиду. Шандор не виноват, что так вышло. И я не жалею, что инициировала нашу с ним дружбу. Этот год был лучшим годом в моей жизни, и я бы многое отдала, чтобы прожить его заново.

Я держалась стойко и даже не проронила ни одной слезинки. Я не хотела, чтобы Юля меня жалела, вместо этого просила не оставлять меня, когда Шандор уедет, и помочь пережить это нелегкое время, организовав какое-нибудь увлекательное мероприятие, в котором обязательно приму участие. Об этом Юлю дважды просить не пришлось. Она сразу придумала поход на Каверзинские водопады, который я однажды пропустила, и набросала предварительный список тех, кого надо обзвонить и пригласить в это турне.

О, да, я правильно сделала, что открылась Юле. Она без сомнения наполнит мою жизнь новыми впечатлениями и поможет не впасть в уныние, а именно это мне и требуется.

Мы пришли с Шандором в библиотеку в последний раз, и невольно на меня нахлынули воспоминания, как все начиналось. Именно здесь, в этом читальном зале, он впервые подошел ко мне и заговорил. С тех пор здесь ничего не изменилось. Даже библиотекарь у стойки работала та же. Только небо за окном выглядело приветливее, чем в тот далекий день.

Думал ли он о том дне? Не жалел ли, что тогда не ушел из библиотеки вместо того, чтобы обратиться ко мне с просьбой дать ему ручку? Ведь однажды он уже выразил сожаление, что пришел ко мне на день рождение в больницу и подарил надежду на ответные чувства, вместо того, чтоб уехать и позволить проникнуться к нему презрением и неприязнью. Вероятно, только я ни о чем не сожалению и готова пройти через муку снова, ему было бы гораздо легче жить, если бы он никогда не узнал этого обжигающего грудь чувства или узнал его с кем-нибудь позже, возможно со своей женой.

Мы быстро сделали последние наброски к своим дипломным работам и собрались на выход. Я с тоской окинула на прощание читальный зал, понимая, что больше сюда не вернусь, и вышла вслед за Шандором.

Через три дня нам предстояла защита дипломной работы, а через одиннадцать дней он уедет и, судя по его настрою, мы больше никогда не увидимся. Но я гнала эти мысли. Я не хотела думать об этом, как о конце. Не может быть, чтобы все закончилось, не успев начаться. Мы встретимся, мы обязательно встретимся. И эта надежда будет согревать меня одинокими тоскливыми вечерами.

Мы с Шандором не прошли от библиотеки и ста метров, как к нам подбежали два ребенка с небольшой коробкой на руках. Это были мальчик лет девяти и девочка приблизительно двумя годами его младше. Дети были светловолосыми с голубыми глазами, обрамленными светлыми ресницами, у обоих на щеках проглядывали мелкие веснушки. Они были очень похожи, и я предположила, что это брат с сестрой.

– Тетенька, дяденька, – обратился мальчик к нам, – возьмите у нас котенка. Он последний, уже двоих забрали, а этого никто не берет. Мы домой хотим, есть хотим, а мама сказала с котятами не возвращаться. Возьмите последнего. Пожалуйста.

Мальчик открыл коробку и оттуда на нас устремил прищуренный взгляд маленький котенок не больше месяца от роду. Он раскрыл свой ротик и запищал. Он был белого окраса с черными и рыжими пятнами по всему телу, с яркими голубыми глазами и коротким черным хвостиком. Мордочка у него была полностью белая, заостренная, одно ухо черное, второе рыжее, и, глядя на него, стало ясно, почему его никто не хотел брать. Он не отличался миловидностью, и скорее его можно было бы охарактеризовать, как «страшненький».

– Это девочка или мальчик? – спросила я.

– Мальчик. У него очень умная мама-кошка, и папа очень мудрый кот. Он не будет драть у вас обои и мебель, и к лотку быстро приучится. Возьмите, пожалуйста, вы не пожалеете.

Я посмотрела на Шандора, ища в нем поддержку. Конечно, он не мог взять котенка к себе, но я надеялась, что он придет мне на выручку и как-нибудь перенаправит ребят на другого человека. Слобода улыбался и не спешил прийти мне на помощь. Мальчик вытащил котенка из коробки, отдал ее сестре, а самого котенка сунул мне в руку.

– Смотрите, какой он хорошенький. Вы ему понравились.

Мне стало смешно. Котенок не подавал признаков симпатии ко мне, крича во все горло, впившись когтями в мою ладонь. И уж точно не претендовал на звание «хорошенький». Я погладила малыша второй рукой, но страха от этого в нем не поубавилось. Он дрожал и опасливо подгибал ушки.

– Я не могу его взять, моя мама будет против.

– Но вы ведь большая, – гнул свое мальчик, – вы можете сами за ним ухаживать. А нам мама не разрешает его