противостояния с наблюдателем Игоря. Тот тоже данные о нем собирал, и мне так и не удалось нащупать контакт с ним, чтобы он эти данные под правильным углом и сам видел, и наверх подавал. Это мне-то, прирожденному психологу! Вот и получил возможность реабилитироваться. И не с одним наблюдателем, а с целым неведомым мне отделом.

На фоне всех этих глобальных задач сообщение Татьяны об утечке информации в совершенно не запланированном направлении выглядело досадной мелочью. Разумеется, для меня не составляет труда сообщить Тени о его происхождении и объяснить ему, через эту призму, все темные стороны его земной жизни. Хотя неплохо было бы меня заранее предупредить, что мне — перед встречей с темными — психологический сеанс предстоит.

Но Татьяна уже сбежала, бросив меня перед лицом томящегося в неведении и жаждущего откровения. Я решил не продлевать его томление, и, судя по всему, откровение получилось эффектным — он молчал, глядя куда-то сквозь меня.

Я не торопил его, ожидая, пока лицо его просветлеет глубиной осознания. Оно и просветлело — до мертвенной бледности.

— Этого не может быть! — процедил он сквозь зубы.

— Я понимаю, Вам трудно сейчас поверить, — мягко сказал ему я. — Но это неоспоримый факт. Могу показать Вам Ваше жизнеописание, составленное наблюдателями. Хотя не советовал бы Вам читать его — у них, как правило, предвзятое мнение.

— Это они Вас ко мне подослали? — все также сквозь зубы спросил он.

— Да нет же, — с досадой ответил я. — Мы совершенно случайно о Вас узнали.

— Кто мы? — тут же отреагировал он.

— Я и мои друзья, — объяснил я. — Ангелы. У нас есть свои контакты среди наблюдателей. Они и сообщили нам, что Ваш случай входит в курс их подготовки.

— Они прислали Вас дальше следить за мной? Дальше фиксировать все мои недостатки? — Каждое слово его сочилось ядом.

Вот тогда-то и снизошло на меня озарение. Святые отцы-архангелы не только к моим словам, похоже, прислушиваться стали. Дернул Татьяну темный за язык напомнить им о наших стычках с Игорем. Тот тогда на меня тоже чуть ли не с ненавистью смотрел. Путь к нему искал я долго. Очевидно, слишком долго, с точки зрения отцов-архангелов. Получается, эту бледную немочь не Татьяне, а мне подсунули — для оттачивания навыков?

— Не они, — спокойно ответил ему я. — И не за Вами, а за всей вашей группой. И не следить, а наблюдать за вашим прогрессом. И фиксировать как недостатки, так и успехи.

Он продолжал смотреть на меня тяжелым взглядом.

— Мы с Татьяной хотели помочь Вам, — продолжил я. — Нашего сына тоже во все крайности бросало, пока он правду не узнал. Но если Вам это не нужно, то мне лично и подавно — своих дел полно.

Он ушел с каменным лицом. Круто развернувшись и не сказав больше ни слова. Я оставил его повариться в собственном соку и был готов заключить пари хоть с самими отцами-архангелами, что он вернется. Когда увидит всю свою земную жизнь в новом свете. Как все мои клиенты всегда поступали. Впрочем, поразмыслив, я смиренно попросил отцов-архангелов не отвлекаться от великих дел на невольно вырвавшийся у меня оборот речи.

Не нужны мне были больше никакие осложнения перед встречей с темными. Ее успех всецело и только от меня зависел. Вернее, от моих новых талантов. Одновременно вывести в видимость пятерых инвертированных ангелов и удерживать их в ней одни темные знают, сколько времени — это поистине была задача для атлантов. Вспомнив о необходимости еще и блокировать свои мысли, я поправился — для одного атланта с несколькими землями на плечах.

Я ломал голову, как их — и заодно свое лицо — не уронить, весь вечер и всю ночь. Предыдущие эксперименты показали, что нужен воображаемый физический контакт, причем взаимный. С Татьяной такой контакт был уже опробован и проверен, с темным гением — тоже. По крайней мере, с его стороны. Мне же очень хотелось ему уши надрать.

Теперь Макс. С ним и Тошей мы однажды обнялись, чтобы нас всех вместе в родные пенаты уволокли после инцидента с наблюдателем Игоря. Не пойдет, я Татьяне обещал больше ни с кем не обниматься.

При мысли о Стасе у меня рука чуть сама за спину не потянулась. А вот не буду я это представлять!

Я пошарил в памяти, перебирая наши не такие уж частые встречи на земле. Стоп, за руку-то мы всегда здоровались! Это ощущение я точно помню — вот и будут они мне руки пожимать. Почтительно. А себе я удовольствие доставлю. Стасу хоть в воображении руку заломлю, а Макса за горло подержу. Крепко, чтобы у него картинки перед глазами заплясали. Абстрактные и яркие.

Представив себе неизбежные при блокировке мыслей картинки у себя перед глазами, я внезапно осознал всю глубину требуемой концентрации. А также тот факт, что там у меня под боком будет единственный в моей жизни неиссякаемый источник сюрпризов. Их атлант сегодня не выдержит.

Очень вежливо, даже проникновенно, я попросил Татьяну ничего, ни для каких целей и ни под каким видом во время встречи не делать. Ни словом, ни звуком. Она, умница, прямо сразу и онемела — я слезу умиления сморгнул.

Для гарантии я ее тоже сразу за руку взял. Во-первых, чтобы нейтрализовать сюрпризы, если она о своих добрых намерениях забудет. Но потом меня озарило, что так мне хоть с ней виртуальный контакт в голове удерживать не придется. А обниматься я с ней лучше по-настоящему буду.

Нужно было, правда, проверить совместимость реального и воображаемого контакта. Вот тут и внештатники хоть для чего-то пригодились. Я понятия не имел, кто нас караулит, но они всегда мне все на одно лицо были. Я вспомнил, как они тычками подгоняли меня на лестнице — и тут же увидел его, хоть и не очень отчетливо. И Татьяна тоже, судя по тому, как она дернулась. Я не дал ей вырвать руку … ну, почти не дал, и за все это время она не издала ни звука. Все сработало! Определенно чувствуя себя в ударе, я в знак благодарности отсалютовал внештатному и уже в полной уверенности отправился на встречу.

Сюрпризы пришли, откуда я их не ждал. Хотя мог бы. Если бы вспомнил, как сам окрестил этого темного гения прямо с первой встречи. Вот и у Татьяны, как потом выяснилось, более подходящее ему имя первым в уме выскочило.

Этот шут гороховый начал мне тыкать, как только Татьяна его определила.

Он во всеуслышание заявил