– Меня пытался поцеловать другой мужчина…

Наверное, мне хотелось бы прокричать это. И, наверное, я должна была сказать это монотонно и спокойно. Но получилась лишь горькая фраза, которая потонула в звуке взвизгнувшего где-то на соседней улице клаксона.

Удивление пропало с лица Драйдена. Ему на смену пришло ледяное отстранение. Я бы даже поверила этой маске, если бы не темно-синие искры в глазах. И не едва слышный скрип кожаной перчатки. Его рука сильнее сжала поручень ограждения.

– Ты… этого хотела? – от одной фразы и его взгляда мне показалось, что вокруг стало еще холоднее.

– Гр-р-р! – практически прорычала я в сторону, а потом, всплеснув руками, уставилась на него. – Нет, блин, не хотела! Но меня не очень-то спрашивали! Зато я осуществила свою новую мечту, не отходя от кассы! Как следует двинула Уорчайлду по бубенцам до наступления Рождества! «Jingle bells»[6], говнюк!

[6] «Jingle bells» – традиционная рождественская песня. Как раз про бубенцы.

Лицо Драйдена странным образом вытянулось. Я виновато зажала рот замерзшими ладонями. Но неожиданно губы Ван Райана сложились в саркастическую усмешку, а потом он и вовсе запрокинул голову и громко рассмеялся. И продолжал смеяться, облокотившись на ограждение. Мне оставалось только развести руками. Впрочем, сдержать дурацкую улыбку я не смогла.

– Кристина, ты невыносима! – начал Драйден, хотя это не звучало обидно. Пожалуй, лишь немного насмешливо. – Что ты делаешь? Ты почти заставила меня его жалеть…

Я пожала плечами и хмыкнула, полагая, что разговор окончен. Но директор внезапно посмотрел на меня совершенно серьезно.

– Кстати, ты думала о том, что хотела бы получить на Рождество?

– Нет, не думала… – почти честно соврала я, заправляя за ухо прядь волос.

Сейчас не время и не место, чтобы говорить о том, чего мне бы действительно хотелось. Благо, щеки уже достаточно раскраснелись на морозе, чтобы краснеть от чего-то еще.

– В общем, любая безделушка сойдет! – заверила я, меняя тему разговора, но не меняя его русло. – Как насчет тебя? Теперь я могу себе позволить даже ручку с золотым пером, сделанную на заказ…

От моих слов Драйден скривился.

– Пожалуйста, нет. Только не это. Даже печенье ручной работы обрадовало бы меня больше…

Сначала я засмеялась, а когда поняла, что это не шутка, то почувствовала себя сбитой с толку.

– Учти, я отвратительно готовлю… Но я, типа, постараюсь! Черт, придется просить помощи у Джен…

Не знаю, сколько бы еще я разглагольствовала о том, что собираюсь сделать, или просила бы предложить другие варианты подарка, но вдруг услышала тихое: «Благодарю тебя». Мне даже показалось, что он чуть подался в мою сторону. На моем лице невольно застыл вопрос.

– Спасибо, что сказала правду… – рука в перчатке потянулась к моей щеке, а его взгляд гипнотизировал. Выглядит так, будто он решил дать своей сдержанности небольшую передышку.

Дальше раздался странный звук, как будто что-то плюхнулось на стол с небольшой высоты. Явление сопровождалось фиолетовой вспышкой. Мы с Драйденом непонимающе уставились друг на друга, но руку он опустил. Потом оба резко перевели взгляд на стол, где в центре уже красовалась индейка. Рядом с ней из ниоткуда так же возникали блюда с картофелем, пирогом, миски с каштанами, соусницы и пустые тарелки с приборами для всех гостей.

Дверь на крышу опять распахнулась, и на пороге появился сияющий Лекс, который бережно нес в руках кастрюлю глинтвейна с торчащим половником.

– Ух, перемещение оказалось идеальным! Зря вы волновались!

Нас с Ван Райаном он точно и не заметил. Его больше беспокоила красота стола и возможность занять удачное место для себя и Марии. Следующей появилась именно она. Леди Корбин куталась в светло-голубое пальто.

– Кри-и-ис, тут же холодно, – протянула Мария и начала искать меня глазами.

Когда она увидела, что я стою рядом с директором, то невольно замерла и выпрямилась. На всякий случай я отступила от Ван Райана на шаг назад.

– Иди к столу! – позвал ее Лекс и шлепнул по табуретке рядом с собой. – Тут тепло! Честно-честно!

Дальше шли Курт и Айрис. Рейнхарт помогал ей не поскользнуться на крыше на каблуках и был весьма галантен.

– А кто будет резать индейку? – спросил лис то ли у Бах, то ли у тех, кто шел за ними следом.

– Конечно же, Драйден! – Айрис немного взвинченно дернула плечом. – По традиции это должен делать глава семьи, и я думаю, он отлично справится с этой ролью…

Когда она посмотрела в нашу сторону, то я снова захотела отступить дальше. Хотя она тут же сделала вид, что ничего не было.

Последними показались Эндрю и Джен. Ричардс закурил, как только вышел на крышу, и насмешливо оглядел меня. Ну, а Джен… Она казалась уставшей, но спокойной. Быть может, даже почти умиротворенной. Микел уверенно пересчитала людей и нелюдей на крыше и, сощурившись, внимательно посмотрела на тех самых нелюдей. Чтобы затем жестом поманить к столу.

Наши взгляды встретились, и я не почувствовала в ней ни гнева, ни обиды за то сообщение.

«Что бы ты ни выбрала в конечном итоге, я хочу, чтобы ты была счастлива!»

И я даже не поняла, были это мои ощущения или ее.

* «Все, что мне нужно на Рождество…» (англ.)

Небо над головой было серым. Но не пугающе серым, а мягким, даже светлым. Несколько минут назад снова начался снег. Он медленно падал пушистыми крупными хлопьями, а я невольно подставила ладони в теплых вязаных перчатках, чтобы ловить их. Я стояла на холме у озера близ поместья Барбары и не могла поверить, что в теплое графство Камбрии пришла настоящая зима с легким морозцем. И дом с оранжерей, и лес, и покрытое тонким льдом озеро выглядели слово картинки с рождественских открыток.

От подножья холма раздался резкий и громкий смех Айрис. Она только что скатилась вниз на тюбе[1], напоминавшем и формой, и расцветкой пончик с ярко-розовой глазурью. Скатилась и, стоя на полукруглом деревянном помосте со сваями, соединяющем озеро с берегом, отряхивалась от снега. Мария и Лекс в теплых меховых жилетках и шапках были рядом с такими же «пончиками» у ног. Вот только улыбки на их лицах выглядели немного натянуто, хотя, кажется, они все равно были рады.

[1] Тюб – надувные санки для катания по снегу или на воде. У нас их часто называют ватрушками.

Веселье… Айрис хотела, чтобы все мы веселились, ведь сочельник и Рождество – это каких-то два дня. Потом нас снова ждала работа. Впрочем, на сей раз ее желание «насладиться праздниками несмотря ни на что» показалось мне почти маниакальным. И началось это в первый же понедельник после Дня Благодарения и дня рождения Джен.