командованием Ренье приступила к блокированию Гаэты; центральная колонна под командованием Массена двинулась на Капую; левая колонна под командованием Сен-Сира направилась через Апулию и Абруццо к Тарентскому заливу. Узнав об этом, англичане с такой быстротой погрузились на корабли, что едва не погубили своих союзников, русских. Первые бежали в Сицилию, вторые на Корфу. Неаполитанский двор укрылся в Палермо, предварительно полностью опустошив государственные кассы, даже кассу Банка. Принц [Франциск], со всем лучшим, что осталось в неаполитанской армии, ушел в Калабрию. В Капую прибыли два неаполитанских сеньора, чтобы договориться о сдаче столицы. Соглашение было подписано, и Жозеф, под эскортом корпуса Массена, предстал перед Неаполем. Он вступил в него 15 февраля при полном спокойствии; ладзарони (низший класс Неаполя) не оказали никакого сопротивления.

Крепость Гаэты, хотя и включенная в соглашение Капуи, не была сдана ее комендантом князем Гессен-Филиппштальским. Он объявил, что будет защищать ее до последнего. Сила этой крепости, связанной с материком только перешейком, в самом деле позволяла долгое сопротивление. Генерал Ренье с большой храбростью захватил внешние позиции и накрепко запер неприятеля в крепости, ожидая, когда ему подвезут снаряжение для осады.

Жозеф, хозяин Неаполя, столкнулся с первыми трудностями, которые ему предстояло преодолеть. Хотя он не стал еще официально заместителем Наполеона, он был тем не менее для всех будущим королем нового королевства. В кассах не было ни дуката, всё военное снаряжение было вывезено, главные чиновники разбежались. Предстояло создавать заново финансы и управление.

Он принялся за дело. Знать королевства, более просвещенная, чем остальной народ, как случается во всякой нецивилизованной стране, терпела дурное отношение со стороны королевы, упрекавшей ее в склонности к либеральным мнениям и державшей в постоянном страхе перед невежественными и фанатичными ладзарони. Знать радостно встретила новое правительство, от которого ожидала разумных преобразований и равной защиты для всех классов населения. Жозеф, видя ее благосклонность, решил привлечь ее к себе еще больше, и пригрозил ладзарони суровыми преследованиями. К тому же одно имя Массена вызывало трепет бунтовщиков. Ветром прибило к берегу неаполитанские фрегат и корвет с несколькими транспортными судами. С них удалось спасти некоторое снаряжение и довольно значительные ценности. Вооружили форты, собрали налоги и поставили ловкого корсиканца Саличетти, присланного в Неаполь Наполеоном, во главе полиции. Жозеф попросил у брата помощи деньгами, чтобы преодолеть первое трудное время.

Евгений, вице-король верхней Италии, получил от Австрии Венецианское государство. Он вступил в Венецию к большому удовлетворению населения древней королевы морей, видевшему в присоединении к итальянскому королевству некоторое возмещение за утраченную независимость. Корпус Мармона, спустившись в Италию со Штирских Альп, передвинулся на Изонцо и представлял собой резерв, готовый вступить в Далмацию, если там понадобятся дополнительные силы. Дивизия Моли-тора быстро продвигалась к Далмации, чтобы завладеть местностью, которой Наполеон весьма дорожил, ибо она соседствовала с Оттоманской империей. Молитор вступил в город Зару, столицу Далмации. Но ему оставалось пройти еще довольно большое пространство по побережью, прежде чем он доберется до знаменитого залива Каттаро, самой южной и важной позиции на Адриатике, и он торопился, дабы сдержать страхом своего приближения черногорцев, издавна подкупленных Россией.

Впрочем, венский двор, вздохнув с облегчением после ухода французской армии, склонялся к верному исполнению Пресбургского договора. Не отказываясь от надежды однажды подняться вновь, он в настоящее время решил привести в порядок финансы и подождать несколько лет, прежде чем вновь испытывать военную удачу. Эрцгерцогу Карлу, ставшему военным министром, поручили организацию новой военной системы, которая могла обеспечить, без чрезмерного сокращения сил, значительную экономию. Так, Вена старалась пунктуально исполнить последний мирный договор, перевести наличными деньгами и переводными векселями 40 миллионов контрибуции и проследить за отправкой захваченных у нее пушек и ружей, чтобы ускорить постепенный отход французских войск, который должен был завершиться 1 марта оставлением Браунау.

Наполеон, оставив Бертье в Мюнхене для присмотра за возвращением армии, которое он желал сделать медленным и удобным, предписал ему остановиться в Браунау и оставить крепость лишь после получения положительного известия о сдаче залива Каттаро. Маршала Нея с его корпусом он водворил в Зальцбурге, чтобы тот жил там как можно дольше за счет провинции, которой предназначалось перейти к Австрии. Корпус маршала Сульта он поставил на Инне, дабы тот, расположившись в эрцгерцогствах Австрийском и Баварском, жил за счет обоих. Корпуса Даву, Ланна, Бернадотта, слишком обременительные для Баварии, жители которой начинали ими тяготиться, были направлены в страны, недавно уступленные германским государям, не входившим в союз;

и поскольку еще не был определен точный срок их передачи, имелся основательный предлог на некоторое время там остановиться. Корпус Бернадотта был переведен в провинцию Анспах. Корпус Даву – в епископство Айхштетское и княжество Эттингенское. Кавалерию распределили между всеми корпусами. Тем, кто не находил достаточного пропитания, разрешили переходить к мелким швабским князькам, существование которых Пресбургский договор поставил под угрозу, требуя новых изменений в германской конституции. Войска Ланна, разделенные меж маршалом Мортье и генералом Удино, двигались через Швейцарию к княжеству Невшательскому. Наконец, корпус Ожеро, подкрепленный дивизией Дюпона и голландской дивизией генерала Дюмонсо и расквартированный вокруг Франкфурта, был готов выступить против Пруссии, если последние договоренности с ней не приведут к полному и искреннему согласию.

Войска пребывали в наилучшем состоянии. Они начали ощущать последствия предоставленного им отдыха, пополнялись новобранцами, непрестанно прибывающими с берегов Рейна, из сборных пунктов маршалов Келлермана и Лефевра. К несчастью, Наполеон ради экономии, полезной для армии, но вредной для политики, приказал выплатить солдатам лишь часть жалованья, удержав остальное к их выгоде, чтобы перечислить позднее, по возвращению во Францию. Он требовал, чтобы провиант, взамен удержанной части платы, предоставлялся им странами, где они стояли лагерями, что для населения этих стран было нелегким бременем. Выгода для армии не стоила неприятностей, которые порождало недовольство оккупированных стран.

Впрочем, если население и жаловалось на затянувшееся пребывание французских войск, мелкие князья считали их присутствие благодеянием, ибо ничто не могло сравниться с насилием и грабежами германских правительств, особенно тех, кто обладал силой. Король Баварии и великий герцог Баденский наложили руку на имущества имперского дворянства, но их грубые действия казались человечными в сравнении с жестокостью короля Вюртемберга, который дошел в своей жадности до разграбления всех фьефов, как во времена, когда Францию оглашали крики «Мир хижинам, война дворцам!». Под предлогом захвата владений имперских дворян его войска разоряли все владения, образующие анклавы в его землях. Имея право лишь на часть Брисгау, большая часть которого назначалась Бадену, король Вюртемберга занял его почти целиком. Только присутствие французских войск удерживало вюртембержцев и баденцев от драки.

Наполеон назначил Отто, посланника Франции в Мюнхене, и Бертье, генерал-майора Великой армии,