Дерек виновато отвел взгляд, и я почувствовала облегчение. Теперь я точно знала, что в Комитете не слышали наш с Драйденом разговор. Только видели, что происходило в номере. Не выяснили местонахождение Джен в тот день. И не знали про наши «клубные» и иные похождения.

Он снова прищурился, глядя на меня.

– То есть, «милейшей» беседы с миссис Изабель Ворд тоже не было?

– Почему же? – я чуть пожала плечами. – Очень даже была. Но слушать женщину, которая ревновала директора Ван Райана даже к Айрис Бах, мне кажется неразумным. Она и к ручке от швабры найдет с чем придраться. Я могу идти? У меня дома, наверное, индейка стынет…

Дерек явно не верил услышанному до конца, но на его лице появилась тень сомнений. Я снова пожала плечами и отступила в сторону. В следующий миг рядом со мной в стену врезалась ладонь. Уорчайлд преградил путь. Опять.

Я внутренне содрогаюсь и теперь уже впериваюсь в него по-настоящему злым взглядом.

– Не ходи. На прием. К Вульфам, – четко произносит он. – Не принимай. От председателя приглашений. Никаких…

Теперь его поведение кажется мне еще более пугающим. Я была почти уверена, что Защитник слепо подчиняется своему господину. Но сейчас этот шаблон дал трещину.

– А то что?.. – невольно вырывается у меня.

– Просто не думай, что окружена друзьями в этом мире, – нехотя Дерек выпрямляется и убирает руку. – Даже леди Корбин и Бах тебе не друзья… Они выросли в высшем обществе и воспитывались для своих должностей. И с мыслью, что будут обязаны продолжить род.

Пламя ярости вновь поднимается в груди. Этот удар достиг своей цели. К нему я оказалась не готова.

Вспоминаю, как постоянно конфликтовала с Марией и не понимала, почему она считает, что знает лучше, как другим нужно жить. Айрис отправила меня на встречу с Маркусом вместо себя. А еще я помню безрассудство, с которым она решила отправиться в клуб, хоть это и могло быть опасно. И что она совсем не слушала, когда я хотела остаться в отеле. Но я все еще ощущала их частью моей жизни.

– Знаешь, – начинаю я, и мой голос звучит едва слышно, – людям свойственно… всякое. Они не идеальны. Могут манипулировать, обижать и обижаться… Их слова и поступки могут быть мне не по душе, но я думаю, что это и делает их людьми.

На миг замолкаю и продолжаю уже более ядовито, не в силах остановить себя.

– А вот чего я точно не думаю, так это что ты имеешь право читать лекции… Особенно, о дружбе и морали!

«Потому что именно ты оставил в прошлом сестру и единственного друга, который у тебя был!»

Если бы я сказала это, то похоронила бы всю выстроенную легенду. Но я выдержала. Затолкала свой порыв глубоко и выдержала.

В этот момент блеск в глазах Дерека стал совсем уж ярким и нездоровым.

– Интересно. И почему ты так считаешь?

– А мне интересно, какого хрена ты меня сюда притащил?! – больше не стыдясь выкрикнула я. – Мы не на допросе!

Меня не трясло, как на аудиенции у Вульфа. Меня уже просто выводило из себя буквально все. И этот чертов коридор, и повисшее молчание, и чертов Уорчайлд, который снова переменился в лице и устало улыбнулся.

– Ты изменилась, – заговорил он совершенно спокойно, – но все так же сексуальна, когда бесишься… Тебе не говорили об этом?

Я застыла, подавившись возмущением, и не могла проронить ни единого слова. Не способна была даже двинуться с места. Уорчайлд, пользуясь замешательством, наклонился к самому моему уху и продолжил:

– Честно говоря, я вспоминал ту ночь на крыше музея. И даже не один раз… Ты так сладко стонала тогда, а ведь это были всего лишь тако и поцелуи. Держу пари, даже Трагический Полукровка, наплевав на свою хваленую честь, пожалел бы, что не трахнул тебя, пока у него была такая возможность. Если бы услышал это…

Перед глазами все заволокло белесой пеленой, а потом я резко стиснула челюсти, отшатнулась в сторону и сжала трясущиеся кулаки. Я бросилась на него, плохо соображая, что творю, и через секунду оказалась вновь прижатой спиной к твердой поверхности.

Ощутила удар о стену и чужое горячее дыхание на своем лице. Лишь на короткий миг увидела блеск серо-зеленых глаз, прежде чем поняла, что он делает…

И это не было похоже на то, что случилось на крыше. Не было похоже ни на один другой поцелуй в моей жизни. Слишком грубо и жадно. Слишком тяжело дышать. Слишком похоже на беспощадный укус, столько гнева и желания было в каждом движении.

Я пыталась оттолкнуть его, но вместо этого Уорчайлд схватил меня за запястья и с силой завел их за спину. Что-то словно сорвало стоп-кран в сознании. Эмоции выключило. Остался только разум.

Что было силы я наступила ему на ногу. Едва он успел издать недовольный стон, как я зарядила в пах коленом. Парень согнулся пополам, отпуская меня. Промычал что-то нечленораздельное, а потом… вдруг приглушенно хохотнул.

Я вновь остолбенела и не могла пошевелиться. Он поднял голову и посмотрел на меня, чуть прикрывая глаза от боли.

– Умх, определенно, я это заслужил… – с трудом произнес Уорчайлд, чем окончательно привел меня в ужас. – Что ж, если у тебя когда-нибудь родится дочь, стоит показать ей этот прием…

Ноги сами сорвались с места. Я даже не увидела, как занесла руку и отвесила ему оглушительную пощечину. Только стояла еще несколько секунд, слушая раздавшиеся эхом стоны.

Дерьмо! Все насмарку! Я специально не призывала пламя, не просила его о помощи, чтобы не оставлять заметных ожогов и следов, а теперь на щеке Уорчайлда расцветет красный отпечаток моей ладони. Но так же быстро на смену ярости приходит холодное удовлетворение. Вместе с горечью. Потому что Драйден не может даже…

– Не смей меня трогать, понял? – сквозь зубы цежу я, будто это единственное, что имеет смысл. – Никогда больше не смей даже прикасаться!

Я резко разворачиваюсь и быстрым шагом спешу к выходу из злосчастного коридора. Сердце стучит у самого горла. И когда хлопаю дверью, мне кажется, что я слышу глухое: «Все правильно. Беги отсюда. Беги и никогда не возвращайся!»

***

Запись с телефона была испорчена. Моти не могла ее воспроизвести. Произошло это из-за того, что на мне была «медаль», или из-за каких-то других «глушилок» – никто из нас так и не понял. Какое-то время я просто стояла на месте у здания Комитета и таращилась на мобильник, стараясь выровнять дыхание и собраться с мыслями. Нельзя было позволить панике и разочарованию захлестнуть меня с головой. Сегодня ведь праздничный вечер. Пусть все, что случилось в Комитете, там и останется. Хотя бы на один гребанный день!

Портал привел меня в собственную комнату в нашей с Джен съемной квартире. Все такую же узкую, лишь с одной полуторной кроватью, шкафом, зеркалом и корзиной для грязного белья. Я ожидала услышать ворчание недовольного Мака, которого оставила на наспех заправленной кровати, и почувствовать слабый запах пыли, потому что забыла, когда толком убиралась. Даже черный лифчик до сих пор висел на краю зеркала. Но Мака не было в спальне, а из кухни тянуло ароматами сочной индейки, запеченного картофеля, сладкого тыквенного пирога, жареных каштанов и глинтвейна.