пытается успокоитьменя Мила.

И добавляет, лукавоулыбаясь:

– Значит, фанатеетот тебя,

как от любимых конфет?

– Вот именно! Онафанатеет,

а мне уже надоедаетэто.

Хочу, чтоб на равных

была любовь!

В домино играем,

я доминирую,

«рыбой»

даже и не пахнет! —

тихо взрываюсь я

от негодования.

* * *

Полночь. Сознаниеглохнет.

Все в сравнении сБогом

полумерки.

Истин искать —

словно играть внаперстки.

Я спасовал

перед фактом

быть мародером

кроваво-марким!

Души твоей

нутро потрошить…

Богиня девятая

Имя тебе Ирука.

Ты так похожа

на мифическую русалку!

У тебя нет

ни рыбьего «кольчужного»хвоста,

ни длинных саргассовыхволос.

Зато такие чарующиезеленые глаза!

Кот лакает молоко,

позвякивая фарфоровымблюдцем.

Мое сердце замирает,

когда я слышу стук

каблуков в парадной.

Ты, как всегда, несешьс собой

утренний ароматсвежесрезанных роз.

У меня перехватываетдыхание:

– Дай, я угадаю чтоу тебя за духи?

– Ну же! – веселощебечешь ты.

– Так пахнет влюбленнаяженщина! —

восклицаю я.

– А вот и нет!

Это яд, чистый яд! –ты хохочешь.

– Любовный яд,

который, попадая вкровь, убивает! —

дружно подхватываюя.

– Ну привет, а чеготакой грустный? —

будто опомнившись

от каких-то своихмыслей,

произносишь ты.

– Я? Я не грустный,

я влюбленный! –отвечаю я.

– Влюбленный, тыхоть завтракал? —

интересуешьсязаботливо.

– Я голоден и никудане годен… —

улыбаясь, декламируюя.

– Ну, конечно, асейчас ты скажешь,

что художник долженбыть голодным! —

беззлобно ехидничаешьты.

В твоей дамскойсумочке

мелькает непочатыйквадрат картона.

– А что это? Что? —

нежно допытываюсьу тебя я.

«Изделие чулочноймануфактуры,

размер 44», – читаюя на упаковке.

Русское лото.

«Номер четыре —

провозглашает ведущий—

“Стульчик”!»

Боюсь, одного стульчика

маловато будет,

чтобы усидеть!

* * *

Темнота

такая томнаяопускается,

когда выключаетсясвет.

Свечи дрожат в тондыханию.

Слышно,

как в кране капаетвода.

Я вспоминаю цитату

из произведенияМилорада Павича:

Ты моя пашня.

Женщина – это пашня.

Женщина – это икровь, и молоко.

Враждующие кровь имолоко,

несмешивающиеся.

Только мужское семя

может их примирить

и смешать,

я покажу тебе как[11 - Из произведения М.Павича «Звезднаямантия».].

Где-то посреди ночи

я просыпаюсь

в жутком ознобе:

– Ты слышишь плачза стеной?

Это твой ребенок

плачет или моя душа?

– Милый, тебепоказалось,

иди ко мне —

пытаешься успокоитьты.

– Ты… ты бесчувственнаястерва! —

бросая слова,

я натягиваю штаны.

Пол обжигает

босые ноги холодом.

Я ухожу курить накухню.

* * *

Ирука работала

переводчиком сяпонского.

Ты взяла себе имя

на самурайский манер

для удобства в общении

с зарубежнымипартнерами.

Ты улетала

в свою очереднуюкомандировку

я провожал тебя

в Страну восходящегосолнца

с нелегким сердцем.

Ты уверяла меня втом,

что ничего страшного

не случится,

что ты будешь звонить,

и пусть не каждыйдень,

но каждую неделю!

– Это всего лишь

обычная командировка!—

успокаивала меняты.

Мы устроили на даче

прощальный вечер

с искристыми свечами

и игристыми винами.

Лежали на веранде

под августовскимнебом

и загадывали желания

на падающие звезды.

Ты сняла кольцо сосвоей руки

и стала примерятьего мне

на каждый палец,

остановившись намизинце…

Так мы и уснули,

как молодожены,

забывшись в сладкойнеге

летней ночи.

Утром я проснулсяот того,

что ощутил на своихгубах

сливочный вкус

карамелек «слами»—

такими на вкус

были твои губы.

На мое лицо упали

горячие соленыекапли,

но я не показал виду,

что очнулся ото сна.

Я ненавидел все этипрощания

и провожания навокзалы.

Суета, холодныеобъятия,

скупые слезы

и слова,