Шрифт:
Интервал:
Закладка:
за помощью.
Мила встретила меня
в окружении множествакошек.
Их было десять илипятнадцать,
я не мог их никаксосчитать,
потому что они
постоянно пребывалив движении:
играли с шерстянымиклубками,
разбросанными пополу,
ходили по старому,
пыльному, расстроенномуроялю,
прыгали на скатертьстола,
нагло лакая изсливочника сметану,
умывались, сладкооблизывая усы.
– А я знаю зачем тыздесь, Гений!
Сердце твоейвозлюбленной
холодеет медленно,но верно!
Ты понимаешь,
что без меня
тебе ее, увы, неудержать! —
словно по книге,«читает» меня она.
Из ее уст это звучит,
как «Здравствуй,Иванушка-дурачок,
до чего ж ты,
друг сердечный,докатился!»
– Я вижу, как тыизводишь себя,
дурные мысли терзаюттвою голову,
сердце не находитпокоя! —
все продолжала она.
– Только сделай всетак,
как я тебе скажу,
и все будет по-твоему!
Принеси мне до закатасолнца
плод граната.
Гений, ты же помнишь?
Прозерпина не покинулаПлутона
лишь только потому,
что он упросил ее
разделить с нимпополам гранат! —
говорит она наставляюще.
До заката оставалисьсчитанные минуты,
я избегал все фруктовыелавки в округе,
наконец нашел!
Перелетая черезчерные столбы
с большими цепями,
вдруг цепляюсь заних
носком ботинка.
И ах!
В мгновение оказываюсь
на коленках накаменной брусчатке.
Так и надо!
Коленки в кровь,
больно – значит жив!
Мне больно,
а я улыбаюсь небу исолнцу!
Я бегу, бегу, бегу,
а люди смотрят наменя!
И никуда не детьсяот их взглядов:
«Вот дурррак!!!»
Да! А я и не спорю!
Я – влюбленный дурак!
* * *
Ты – цветок, каждыйдень разный,
то прекрасный иколючий,
то нежный и ранимый.
Рыжая бестия
с глазами цвета травыосоки,
я утопаю в них, какв болоте!
Боже, Боже, я теряюразум!
В доме нет света.
А нам он и не нужен,этот желтый,
мертвый, электрический.
Везде расставленысвечи.
Мне тепло от вина
и от твоей любви,
по телу разлилась
пленительная нега.
Я никуда не хочуидти,
тем более домой,
но что назвать домом?
Квартиру,
в которой меня никтоне ждет?
Решено: остаюсь утебя!
Ты жаркая и влажная,
ты таешь у меня владонях.
Еще секунда – и всезакончится.
Телефон заливаетсятрелью.
Ты нервно срываешьтрубку,
роняя многострадальныйаппарат.
Заискиваешь,
оправдываешься,плачешь.
Твой франт потребовалобъяснений
и вызвал меня надуэль!
Орбитальная станция«Мир».
Прерванный полет.
Стоп-кадр:
орбитальная станциявходит
в верхние слоиатмосферы.
Я принял этот вызов
и пришел в назначенноевремя и место.
Но это было не нужно
ни тебе, ни ему, нитем более мне!
* * *
Утро. Солнце нагоризонте
брызнуло
разрезанным напополамгрейпфрутом.
Золотисто-розовыйсвет
озарил твое лицо,
и я понял,
что вчера это былалишь маска.
Маска, маска, маскарадкакой-то!
К чему этот колоритныйтипаж?
А ты дрянь, всеголишь дрянь!
Меня бросает в жар,горечь во рту,
грейпфрутовый сок
сочится у меняизнутри.
* * *
Не я падал к твоимногам
и умолял: «Пойдемдомой!»
Не я катался по жухлойтраве
и утопал в твоемвранье.
Не я тащил тебя впостель,
а после —
разборки, мужскойразговор.
Не я наутро хваталсяза нож
и разделял «Инь-Ян»
на «Я», «Ты», «Любовь»и «Ложь»!
Не я просил не у тебя:
«Официант, налейвина!» —
и там, на улице, науглу,
представляешь?
Не я был, не я!
* * *
Банная жара,
в междурамье металасьбабочка,
ее крылья цветапавлиньего глаза.
Я ничем не мог ейпомочь!
Сосновая смоларастаяла
и теперь растекласьпо стенам.
Темная горькаяберезовая вода
поднялась к горлу:
Я не люблю тебя!
Такая мысль
повисла у меня вголове.
Мне вдруг вспомнилось,
как вещала пушкинскаяНаина:
«Герой, я не люблютебя!»
Просто ты —
не героиня моегоромана!
Ты подсела на меня,
как на наркотик!
Героиня на героине!
Я ничем не могу тебепомочь!
* * *
– Не сокрушайся,Гений,
так бывает, перегорел!—