А дальше борьба,

борьба за жизнь!

И моя сестренкабледная,

как стена больничнойпалаты,

молящая в открытыефорточки:

«Заберите меняотсюда!»

Отец в пьяном отчаяниибьет

склянки с молоком

об старый тополь удома.

«Бедная наша мама!»—

ласково шепчу ямалышке на ушко.

Потом я ложусь

на цветастый мохнатыйковер,

а малютка ползаетпо мне.

Я хохочу от щекотки,

малышка радостнозаливается в ответ!

Так уходят все моитревоги и печали!

* * *

– «Набережнаянеисцелимых»

Иосифа Бродского —

это же о Питере! –осенило меня.

Бродский между строк

ностальгировал огороде,

куда уже нельзя нивернуться,

ни купить билет.

Но когда пришловремя,

он уплыл в своейгондоле

по реке вечности,

чтобы когда-нибудь

вернуться сюда,

на набережную Невы.

Питер. Я неисцелимоболен им!

Я не могу дождатьсявесны,

когда санкт-петербургскоенебо

рухнет на площадь

дождем и белыминочами.

Соль всех морей

соберется на моихгубах.

А поцелуи «розыветров»

будут нежно-терпкими.

У меня случится роман

с этим городом.

И я обручусь с Невой!

Да-да! Вы не ослышались!

Я куплю

два совершенноодинаковых кольца.

Одно брошу в Неву,

а другое,

окунув в изумруднуюводу,

как её глаза,

по всем правилам

надену на безымянныйпалец!

Безумный, скажете?

Так оно и есть!

Рита любила читатьмою «писанину»,

забравшись с ногами

в отцовское кабинетноекресло.

– Подожди-подожди!

При чем тут еёизумрудные глаза?

И кто она такая? —

сверкала глазами-молниямиРита,

серыми, как дождливоепитерское небо.

– Пан Ленинград, явлюбился без памяти

В ваши стальныеглаза! —

нараспев повторяюя строчку из песни [32 - Из песни Ю. Шевчука«Ленинград».].

– Ты мне зубы-то незаговаривай!

Тоже мне бабка-шептунья!—

вспыхивает она.

– А что? Ты ревнуешь?

Давно ли ты ревнуешьменя

к моим лирическимгероиням? А?

Это пахнет психическимрасстройством!

Одна моя знакомая,

помнится,

ревновала меня кмоей гитаре! —

усмехаюсь я.

– И правильно делала!

Да я тебя даже кмертвым ревную!

Значит, ты вспомнилеё, значит, не забыл! —

сквозь подступившиеслезы,

говорит мне Рита.

Да, я вспомнил тебя…

Угасла моя Нефертити.

Было обидно и больно.

Снег падал осколкамив кожу.

И не обернулсяпрохожий —

рубашка в крови!

А время бежалокуда-то,

попутно ища виноватых,

и кто-то не могповерить

в гибель своей страны.

На кухне тянулогазом,

а кто-то замыленнымглазом

листал альбом…

Мечты летели навоздух!

* * *

Я плыву на кораблеЖизни

по волнам Времени.

Мое Сердце всегда

было моим компасом.

Каждую весну

я дарю серебряныекольца

реке Неве

в память о том,

что было со мной!