Вместе с остальными они вышли из церкви. Гроб понесли ккатафалку. Члены семьи сели в машины, чтобы ехать на кладбище. После похорон вдоме Мак-Катчинсов должен был состояться поминальный обед. Мэдди и Джек об этомзнали, но им обоим не хотелось на нем присутствовать Мак-Катчинсы не были ихдрузьями. В полном молчании они поехали обратно на студию. Мэдди почувствовала,что больше не выдержит.

– Как долго это будет продолжаться, Джек?

– До тех пор, пока не изменится мое отношение к тебе.Ты меня подвела, Мэдди! Ты меня подставила.

– Нет, Джек. Женщина, которую избивали, и которая из-заэтого покончила с собой, ушла бы из жизни и из памяти людей как умалишенная. Я простохотела восстановить справедливость, ради нее и ее детей. И попытаться привлечьвнимание к тому, кто довел ее до самоубийства.

– А мимоходом лягнула меня. Что бы ты там нинаговорила, она все равно останется в памяти людей как психопатка. Факты говорятсами за себя. Полгода ее лечили в психушке электрошоком. И после этого тыможешь утверждать, что она нормальная? Ради нее ты меня подставила?

– Прости меня, Джек. И все равно я должна была этосделать.

– Ты такая же чокнутая, как и она.

Эти слова ее обожгли, так же как и его тон в последние тридня.

– Может быть, заключим перемирие хотя бы на уик-энд?

Если он собирается вести себя так и впредь, в Виргинии всевыходные, это будет невыносимо. В таком случае она туда не поедет.

Я не собираюсь на ферму, – холодно ответил он. – К тому же уменя в городе дела. Кое-какие встречи в Пентагоне. Ты можешь делать все, чтохочешь. Я буду занят.

– Но это же абсурд, Джек! Мы повздорили на работе, анаша жизнь – совсем другое дело.

– В данном случае все тесно связано. Тебе следовалоподумать об этом, прежде чем открывать рот.

– Прекрасно! В таком случае накажи меня. Но это жеребячество.

– Если Мак-Катчинс обратится в суд, сумма, которуюпридется заплатить, не покажется тебе ребяческой.

– Не думаю, что он решится на это, особенно после тогокак первая леди одобрительно отозвалась о моем выступлении. Кроме того, он несможет себя защитить. Если дело дойдет до суда, в судебном отчете будет сказаноо синяках.

– Не думаю, что отзыв первой леди значит для него также много, как для тебя.

– Джек, ну почему ты не можешь об этом забыть хота бына время? Что сделано, то сделано. Даже если бы могла, то не стала бы ничегоменять. Давай попробуем просто забыть об этом и продолжать жить дальше.

Он обернулся к ней, прищурившись:

– Может, освежить твою память, дорогая Жанна д'Арк!Прежде чем ты начала свои крестовые походы в защиту униженных и оскорбленных, апопросту неудачников, ты сама была никем и ничем, пока я тебя не подобрал. Тыбыла ноль без палочки! Так бы и прожила всю жизнь на трейлерной стоянке, средипустых пивных банок, под градом побоев. Кем бы ты сейчас себя ни воображала, незабывай, что это я тебя создал. Ты всем обязана мне! Меня тошнит отидеалистической чепухи, от твоего нытья по поводу кончины жирной безобразногокуска дерьма, каким была Дженет Мак-Катчинс. Да она доброго слова не стоила, неговоря уж о неприятностях для моей телесети!

Мэдлен смотрела на мужа и не узнавала его. Чужой человек...По-видимому, он всегда был чужим, только она этого не замечала...

– А меня тошнит от тебя! – Она постучала по стеклу,отделявшему их от водителя. – Остановите. Я здесь выйду.

Джек встревожился:

– Я думал, ты собиралась вернуться на работу.

– Лучше пойду пешком, чем сидеть рядом и выслушиватьтвою брань. Я все поняла, Джек. Ты меня создал, я перед тобой в долгу. Что ятебе должна? Свою жизнь? Свое достоинство? Свои принципы? Какова цена заспасение занюханной никчемной девчонки? Когда определишься, скажи. Мне бы нехотелось оставаться твоей должницей до конца дней!

Она вышла из машины и быстро пошла по направлению к студии.Джек молча поднял стекло и уехал. На работе он ей так и не позвонил.

Она сидела с Грегом пятью этажами ниже кабинета Джека и еласандвичи.

– Ну, как прошли похороны?

– Тягостное впечатление.

Грег обеспокоенно смотрел на Мэдди. Заметил, что онавыглядит измученной и напряжена как струна.

– Этот мерзавец плакал на протяжении всей службы.

– Сенатор?

Мэдди с полным ртом кивнула.

– Неужели он чувствует себя виноватым?

– И поделом. Он, можно сказать, ее убил. Джек уверен,она была не в себе.

– Он все еще злится?

– Не то слово. Убежден, что я это сделала ему назло.

– Все пройдет. Он успокоится.

Грег откинулся на стуле, не сводя глаз с Мэдди. Какаякрасивая, изящная, элегантная... И порядочная. И всегда готова сражаться за то,во что верит. Но сейчас она кажется встревоженной и несчастной.

Мэдди не выносила, когда Джек на нее сердился. И еще никогдаза все семь лет их брака он не приходил в такую ярость.

– Почему ты так уверен, что у него это пройдет?

– Потому что он тебя любит. Кроме того, ты ему нужна.Он же не сумасшедший – знает, что ты одна из лучших телеведущих в стране. Еслине самая лучшая.

– Не уверена, что за это можно любить. Для меня важнеедругое.

– Скажи спасибо за то, что имеешь, дорогая. Вотувидишь, он успокоится. Может, в эти выходные вы помиритесь.

– У него в этот уик-энд какие-то встречи в Пентагоне.

– Ого, что-то затевается!

– Это началось довольно давно. Он несколько развстречался с президентом.

– Может, мы собираемся сбросить бомбу на Россию? Ниодин из них в это не верил. Мэдди улыбнулась:

– Рано или поздно все станет известно. – Она взглянулана часы и поднялась. – Я должна идти. В два часа собрание комитета у первойледи. Постараюсь не опоздать к пятичасовому эфиру. Еще успею и макияж сделать.

– Ты и так прекрасно выглядишь. Желаю приятно провестивремя. Передай от меня привет первой леди.

Она улыбнулась, помахала Грегу рукой, вышла из телестудии иподозвала такси. Дорога до Белого дома заняла не больше пяти минут. Первая ледисо своим кортежем подъехала только что, после траурного обеда в домеМак-Катчинсов. Они вместе вошли в Белый дом в окружении агентов службыбезопасности. Миссис Армстронг спросила Мэдди, присутствовала ли она напохоронах. Заметила, что это ужасная трагедия для детей Мак-Катчинсов.

– Пол, по-видимому, тоже тяжело это переживает. Выверите, что он ее избивал? – спросила она, понизив голос, уже в лифте.