Меланчук механически кивнул головой в знак согласия и посмотрел в сторону двери.

— Ну, тогда с Богом!

Собьеский заботливо распахнул перед гостем дверь, и Глеб, надев не успевшие просохнуть куртку и шапку, вышел навстречу зябкой дождливой мгле. Ледяной ветер больно хлестнул в лицо, но он бодро зашагал к ближайшей остановке автобуса.

«Удивительное дело, — думал Меланчук, поднимая воротник поношенной кожаной куртки. — Интересно, что все это может означать?» В самом деле, какой-то полоумный старик, неожиданно оказавшийся около него, в отчаянии решившегося на самоубийство, разгадал его замысел и заморочил ему голову, воображая, что совершает благородный поступок. И он, зрелый современный мужчина с высшим образованием, смиренно слушал его бредни и даже на мгновение поверил им, словно какой-то недалекий кретин. Позор! Но чудаковатый старик, как видно, выживший из ума, подарил ему кулон с крупным бриллиантом. Впрочем, бриллиант ли это? Скорее всего, дешевая стекляшка на медной или, в лучшем случае, позолоченной цепочке. Что ж, это нетрудно будет проверить в ближайшей ювелирной мастерской. А что старик помешал ему осуществить задуманное — это хорошо. По крайней мере, у него есть еще две недели на поиски работы, а уйти из жизни он успеет всегда.

А может, этот бриллиант краденый? Или старик хочет избавиться от улики, изобличающей его или кого-то из его близких? Или по какой-то причине хочет его, Глеба, «подставить»? Ну и ну! Вот так хрень! Нет, скорее всего, это дешевая бижутерия, но изготовленная весьма искусно. А если нет? Тогда кулон можно будет продать и выручить за него приличные деньги. В конце концов, Глеб его не украл, а получил честным путем, поэтому криминала на нем нет. Впрочем, кто его знает…

Глеб вернулся домой к полуночи, когда жена уже спала. Спрятав пресловутый ларчик в письменный стол, он наскоро поужинал и лег спать на диване в гостиной, чтобы не беспокоить жену, которой предстояло вставать в шесть утра. Сон к нему пришел не сразу. Тревожили мысли о предстоящем трудоустройстве. В конце концов, если не удастся найти хоть какую-то работу, он продаст кулон, ежели он, конечно, действительно представляет собой какую-то ценность. Это поможет продержаться еще какое-то время.

***

Всю ночь Глеб промучился в кошмарах. Снился главный менеджер ЦЗЛ. Меланчук вслушивался в его речь, силясь понять, чего от него хотят. Тот говорил долго и витиевато, и смысл его слов никак не доходил до сознания Глеба. Меланчук пытался высказать ему все, что о нем думает, но не мог подобрать нужных слов. Он постоянно просыпался, пытался отвязаться от докучливых сновидений, но стоило закрыть глаза, как его сознание снова и снова проигрывало эти навязчивые сцены. Потом откуда-то появился Собьеский, ходил с Глебом по заводу, задавал странные вопросы и менторским тоном поучал, как нужно бороться за место под солнцем. В конце концов, он изрек, что главный менеджер — ничтожный человек, который за всю жизнь ничего не научился делать, и если он лишится работы, то сможет разве что выгребать навоз из коровника, да и то с превеликим трудом и лишь после года практики.

Проснулся Глеб оттого, что кто-то толкал его в плечо.

— Глеб! Глеб, проснись, наконец! На работу пора — опоздаешь.

Перед ним стояла жена в белом кухонном фартуке.

— Спасибо, Катюша. Я не тороплюсь. Мне сегодня… можно и попозже, — едва не проговорился Глеб.

— Я посмотрела в коробочке — ты положил зарплату. Там вдвое больше обычного. Тебе что, дали премию?

— Да, вот… Дали…

— Ну и отлично. Купим тебе костюм — этот уже поизносился. Брейся скорее да завтракай. А я побегу — у нас сегодня планерка.

Глеб завтракал не спеша. Аппетита не было. Он прикидывал, с чего начать поиск работы. Ему до сих пор не приходилось это делать. Что ж, придется приобретать опыт. Сначала нужно будет пройти по знакомым фирмам, где его в той или иной степени знают. Но если там ничего не выйдет, он попытает счастья на базаре. На безрыбье и рак рыба. Может быть, ему удастся заполучить хотя бы работу грузчика или разнорабочего. Втянется со временем. Ведь многие всю жизнь так работают.

Он допивал полуостывший чай, когда из гостиной донеслись сигналы мобильника. Это наверняка Катя. Справляется, как он позавтракал. Допив последний глоток, Глеб подошел к гудящему мобильнику и посмотрел на дисплей. Не Катя. Номер незнакомый.

— Алло, я слушаю.

— Глеб? — осведомился до боли знакомый голос, но чей именно, Меланчук никак не мог вспомнить «навскидку».

— Да, он самый.

— Привет, Глеб! Это твой сокурсник, Юра Захарченко — помнишь такого?

— Юра! Куда ты пропал после нашей юбилейной встречи? У кого ни спрошу — никто не знает.

— Я не пропал, я три года был за границей. Только сейчас узнал твой мобильный. От наших, разумеется. Четвертый день тебя ищу — с воскресенья. Причем, не бескорыстно. Я сейчас вице-президент фирмы «Ореол» — слышал, наверное?

— Как же! Читал о ваших последних контрактах. Молодцы, ребята. Энергетика — это сейчас, так сказать, на гребне волны…

— Ну, это поэзия, а я о прозе нашей жизни. Хочу предложить тебе должность главного инженера по связи и энергетике. Тебе и осваиваться не придется — будешь заниматься тем же, чем сейчас на заводе. Только за нормальные деньги. Ты понял идею?

Глеба обдало жаром. Вот это да! Не было ни гроша, да вдруг алтын. Никак и вправду талисман работает. Да, Юрка всегда был отличным парнем и верил в него. Но надо поторговаться, а то опять придется за копейки вкалывать, а другие будут с его знаний и опыта купоны стричь.

— Спасибо, Юра, за доверие. Но как-то сразу… понимаешь…

— Понимаю, боишься работы на новом месте. К сожалению, эту боязнь прививали нам с пеленок. Ты, я знаю, прилип к своему заводу, оторваться не можешь. Бросай его к чертям — будем вместе пахать. Ведь я тебя, как самого себя знаю. Уверен — сработаемся. Где ты сейчас? Я за тобой заеду — представлю правлению.

Глеб молчал, ошарашенный внезапным поворотом событий, и медлил с ответом.

— Глеб, ты меня слышишь? Я сейчас к проходной подъеду.

— Слышу, Юра, слышу. Я не на заводе — дома сижу, завтракаю еще.

— Дома? Ну и отлично. Поехали, поехали со мной — посмотришь, что там у нас да как, а там решишь. Думаю, согласишься — платим мы никак не меньше, чем твой завод, от которого давно уже ладаном пахнет. Куй железо, пока горячо.

Глеб продолжал молчать, а Захарченко не унимался:

— Звякни