В половине восьмого вечера Евгений Сергеевич не спеша шел по Большой Бронной и уже на подходе к клубу увидел большое скопление людей, стоящих у входа. Клуб находился в полуподвальном помещении старого дома, и прежде чем пройти к двери, необходимо было спуститься по ступенькам вниз. Он подошел к стоящему у ступенек невысокому парню лет двадцати и спросил:

— А что тут, собственно, происходит, почему целая толпа стоит у дверей?

— А вы что, ничего не знаете? У них в клубе на сегодня все изменилось, и вечером здесь дает всего один концерт знаменитый Дэн Гор со своим Новоорлеанским оркестром, — резво ответил тот.

Это имя ничего не говорило Кудрину, уж не такой страстный знаток он был всех джазовых знаменитостей, но то, что он услышал, привело его в легкое возбуждение, и он стал пробираться к входу в клуб. Но ничего не вышло, все прибывающие люди заполонили маленькую площадку перед клубом, и Кудрин понял, что у него не получится пройти. Неожиданно он увидел стоящую в метрах двадцати милицейскую легковую машину. Подойдя к работникам милиции, Евгений Сергеевич впервые за многолетнюю службу решил воспользоваться своим положением руководителя высокого ранга, другого пути не видел. Он подошел к молодому капитану милиции, показал ему свое удостоверение личности и объяснил, что у него столик заказан, а пройти он не может. Милиционер козырнув Кудрину, без слов повел того сквозь разношерстную толпу, осаждавшую входную дверь.

Зайдя с большим трудом в клуб, он увидел, что все столики уже заняты, остальные меломаны забили проход как сельди в бочке. И, несмотря на раскрытые окна, духота была нестерпимой, хоть топор вешай. Мгновенно вспотев, Кудрин уже не рад был, что пришел. Неожиданно появившемуся администратору капитан все объяснил, и тот повел их к заказанному столику. Там уже уютно обосновалось шесть человек. Администратор ловко освободил одно из кресел, объяснив, что это индивидуальный заказ. Недовольные стали было возмущаться, но, поймав строгий взгляд капитана милиции, быстро успокоились и встали сзади столика. Кудрин поблагодарил капитана милиции и уселся в кресло, удачно стоящее напротив сцены. Администратор вместе с милиционером ушли по направлению к выходу, с трудом пробиваясь сквозь стоящих в проходах людей. На небольшой сцене уже стояли ударная установка, пианино, контрабас и микрофоны.

Минут через двадцать опять появился администратор и, зайдя на сцену, подошел к микрофону.

— Уважаемые друзья, — начал он, — сегодня вам сказочно повезло и вместо объявленного ранее квартета сегодня у нас в гостях с единственным благотворительным концертом известный американский джазовый исполнитель на банджо Дэн Гор.

Все дружно захлопали и подняли такой дружный свист, что у Кудрина явно заложило уши.

— Любители джаза знают, — продолжал администратор, — что Дэн Гор является лауреатом многих джазовых фестивалей, а в 1978 году был награжден престижной азиатской премией как лучший исполнитель на конкурсе джазовой музыки в Сеуле. В программе концерта вы услышите лучшие произведения эпохи биг-бендов, прозвучат темы свинга с его пульсацией, основанного на отклонении ритма от опорных долей, а также музыка соул-джаза, основанная на сочетании блюза и американского фольклора. И, конечно же, вы услышите музыку в стиле кантри, основанную на сюжетах из американской истории и жизни Дикого Запада. Дух искусства кантри, как известно, определялся подбором струнных инструментов, а на его стиль влияла негритянская музыкальная культура. Это проявляется в ритмике и свободной импровизационной манере исполнения, а также в использовании таких инструментов, как банджо и губная гармошка. Итак, господа, — Дэн Гор и его оркестр!

Под бурю оваций сцену заполнили музыканты, а последним легкой походкой вышел высокий широкоплечий мужчина в черном костюме с атласной отделкой. Небрежно сдвинутая на лоб шляпа в тон костюма и густая борода выглядели многообещающе. В одной руке он держал банджо, а в другой губную гармошку.

Первые звуки оркестра, исполняющего знакомую Кудрину джазовую тему, повергли его в изумление. Музыка всегда жила в нем, порой выводила из равновесия, вызывала восторг. И он давно не слышал такой слаженной, виртуозной импровизационной игры музыкантов. А когда Дэн Гор стал играть соло на банджо и не просто аккордами, а переборами пальцев по всем струнам инструмента, Евгений Сергеевич неожиданно для себя понял, что он непостижим и недосягаем, как пришелец с другой планеты, и подобно другим зрителям стал громко аплодировать и несколько раз даже свистнул от удовольствия. Музыкальные темы шли одна за другой, без всякого объявления, но многие зрители прекрасно знали эту музыку и с первыми тактами очередной джазовой темы громко аплодировали. А когда оркестр заиграл известную композицию Бенни Гудмена, Дэн Гор, отложив банджо в сторону, стал играть соло на губной гармошке, зал взорвался шквальными аплодисментами и продолжительным свистом.

Кудрин с упоением смотрел то на высокого чернокожего контрабасиста с застывшей улыбкой на лице, то на полного саксофониста с явными азиатскими корнями, то на ударника, бьющего по барабанам с открытым ртом, то на пожилого чернокожего пианиста в ярко-белой шляпе. Но чаще всего его взгляд останавливался на массивной фигуре Дэна Гора, виртуозно игравшего на банджо. Из-за густой бороды было непонятно, улыбается он или просто в такт пьесы открывает рот и напевает про себя мотив темы.

Все первое отделение концерта прошло как на одном дыхании, и зрители, забыв о духоте и тесноте в зале, с восторгом слушали прекрасные мелодии традиционного джаза и необыкновенно слаженную игру музыкантов. Когда внезапно появившийся на сцене администратор клуба объявил перерыв, музыканты как по команде пошли отдыхать в комнату, находящуюся сбоку от сцены.

Евгений Сергеевич обернулся и увидел плотную толпу людей, сидевших за столиками и стоявших в проходах, которые увлеченно, делясь впечатлениями, обсуждали игру музыкантов, особо выделяя при этом виртуозность игры Дэна Гора.

Неожиданно дверь комнаты, в которую ушли музыканты, открылась, и оттуда вышел сам Дэн Гор, сделал несколько шагов в направлении сцены, с интересом рассматривая зрителей в зале, и остановился прямо у столика, где сидел Евгений Сергеевич.

— Очень знакомый шрам! Где я мог его видеть? — пронеслось в голове Кудрина, с нескрываемым любопытством разглядывающего джазмена. А он стоял совсем близко — черная борода, горбатый, крепко посаженный нос и этот шрам, протянувшийся от левого надбровья к самому уху.

— Не может быть… — Мысли Кудрина лихорадочно заметались. — Точно, грабли в Брехово! А вот и банджо в кожаном чехле… Дениска…

— Денис Горин, — неожиданно для себя выпалил Кудрин и встал из-за стола.

Дэн Гор на секунду замешкался и, подойдя вплотную к Кудрину, на чистом русском языке произнес:

— Кто вы и откуда знаете меня?

— Да Женька я, Кудрин, из Беляева! — с надрывом произнес Евгений Сергеевич.

— Бог мой, Жека Кудрин, друг далекого детства, — прошептал Дэн Гор и схватил Кудрина в свои объятия.

Народ в зале притих, наблюдая за неожиданной встречей двух друзей, и кто-то захлопал в ладоши, а зал неожиданно его поддержал.