— Мне наши рыбаки говорили, что недавно слышали стрельбу у Большой Сенной, но подумали, что это охотники, да и я этому значения не придал…

Когда Егор закончил свой рассказ, воцарилась тишина. Алексей смотрел то на Егора, то на Петровича, а потом сказал:

— А где те мужики, которые мыли золото?..

— Да я уже говорил, что разошлись мы по разным сторонам, — ответил Егор.

— Мне нужно подумать, поговорить с Катей, женой своей, завтра дам ответ, — сказал Алексей.

— Помогите мне, это же мой отец, я должна его похоронить по-человечески, — заплакала Лена.

— Давайте завтра все решим, — сказал Алексей и направился к выходу. Он попрощался и вышел из дома, а Петрович пошел его провожать.

Когда он пришел, то сказал, что племянник все обдумает, как помочь, и он уверен, что тот поможет, однако ни Егор, ни Лена так и не смогли уснуть и сидели на кухне и молча пили чай всю ночь.

Утром Петрович куда-то ушел, а часа через два в дом вошли Алексей и миловидная женщина лет сорока.

— Катя, — представилась она, — мне Алексей все рассказал, и я думаю, что надо туда поехать и на месте все посмотреть. Я осмотрю труп и, если нет ничего криминального, выпишу справку о смерти.

— Ну и я тоже составлю соответствующий документ, — проговорил капитан милиции.

— Ну, вот и хорошо, — сказал Петрович, — ящик для тела я нашел у рыбаков, думаю, пойдет, а в поселке тело положим в холодильник, который специально есть у Катерины для таких случаев. А похоронить его лучше на кладбище в Листвянке, там проще будет, да и друзья помогут…

Алексей одобрительно кивнул головой, они вышли из дома и направились к берегу Байкала, где уже стояли две моторные лодки с большим ящиком в одной из них.

Все это мероприятие заняло почти целый день, они все сделали, как и говорил Петрович, привезли останки Дорохова в поселок и положили его в холодильник в фельдшерскую.

Катя оформила справку о смерти, а Алексей отдал им копию осмотра места происшествия, где было указано о естественной смерти Дорохова.

Все складывалось хорошо, но Егора смутило, что когда они пришли к сгоревшей хижине, он интуитивно, по только ему одному понятным признакам, почувствовал, что там кто-то еще побывал. Да и яма, в которой лежало тело Дорохова, кем-то была аккуратно завалена лапником.

На следующий день Петрович съездил с Леной в Листвянку, и, уладив все формальности, к вечеру они вернулись в поселок. А Егор по просьбе Алексея отправился к старому прииску у Большой Сенной.

По прибытии на прииск Алексей внимательно осмотрел все вокруг, подошел к сгоревшему вертолету, но номера на нем не обнаружил.

— Какой-то странный борт, за это время в сводках нигде не проскакивало об исчезновении вертолета, — задумчиво сказал Алексей. Походил он вокруг сожженных хижин, что-то высматривал и отмечал в своей книжечке. Егор показал ему место захоронения охранников, но когда они пришли туда, то яма была разрыта, а трупов не было.

— Чудеса, — проговорил Егор.

— Да ничего тут необычного нет, — проговорил Алексей, — или волки, или медведи, ну раз нет, значит нет, поехали в поселок.

Они уже было собрались уехать, как Алексей вдруг наклонился и в кустах увидел лежащий золотой браслет с извивающейся змейкой. Он поднял его и присвистнул:

— Ничего себе, так это же браслет Семена Осадчего, местного бандюгана, я его вчера видел в поселке пьяным. Два года не могу его посадить; грабит, хулиганит, люди его боятся, но никто не заявляет, у него, говорят, «крыша» какая-то в Иркутске. В прошлом году его на краже взяли, но отмазался, гад, и этим щеголяет. Да, дела неважные, тебе надо уезжать отсюда, а не то не ровен час…

Егор сказал, что и у него возникли подозрения; в том месте, где они спрятали оружие охранников, осталась одна яма, а стволов нет, и показал это место.

— Как бы они тебя, Егор, не вычислили, а не может кто-то навести на тебя? — спросил Алексей.

— Да нет, если только бомжи, но они ничего не знают, — ответил Егор.

С этими тревожными чувствами они вернулись в поселок. Следующий день они занимались похоронами Дорохова, который был похоронен на поселковом кладбище Листвянки. Лена была очень рада, так как было теперь куда приехать на могилу отца.

На следующий день они приехали в Иркутск, и ближайшим рейсом Лена улетела в Москву, а Егор остался, сказав, что приедет через пару дней, ибо у него есть еще дела. Лена очень хотела, чтобы они вместе улетели, но Егор убедил ее, и она улетела. За эти дни они очень привязались друг к другу, и между ними возникло чувство взаимной симпатии, и это они уже осознавали, как что-то необратимое.

В Иркутске он из телефона-автомата позвонил Фридману, но на том конце сказали, что он отъехал по делам и будет только через неделю. Больше его ничего не держало здесь. Он взял в кассе билет на ближайший рейс в Москву и поехал в аэропорт. Там его ждал Алексей, который по делам был в Иркутске и вызвался проводить Егора. Они встретились у входа в аэровокзал, но в этот момент к нему подошел знакомый человек и Алексей на минуту отошел. Егор прошел в здание аэропорта, зарегистрировался и присел в одно из кресел, стоящих у стойки регистрации.

Слева вдруг кто-то его толкнул, он повернулся и увидел оскалившегося мужчину со шрамом на щеке.

— Бомж, — пронеслось у него в голове.

А справа подсел качок с квадратной головой, что-то приставил к его боку.

— Значит, так, — сказал качок, — у нас мало времени, чтобы долго не говорить впустую, слушай и запоминай, ты нам отдаешь схему залежей золота, тогда твоя баба будет жива…

— Да что вы, мужики, с ума, что ли, сошли, — с надрывом пробормотал Егор.

— Мы еще с тобой свяжемся, — сказал качок и, увидев приближающегося капитана милиции, резко отпрянул в сторону, и они с бомжом смешались с толпой отъезжающих.

Егор был подавлен, но ничего не сказал об этом Алексею; они простились, и он пошел на посадку в самолет. Весь полет Егор думал о том, что делать, как защитить Лену от нависшей угрозы.

Неожиданно ему вспомнился добродушный подполковник из МУРа. Он долго вспоминал его фамилию и только лишь перед посадкой в Москве вспомнил — Кудрин.

Прилетев в Домодедово, Егор взял такси и поехал на Мытную улицу. Всякие недобрые мысли преследовали его на протяжении всего пути в Москву, но он пытался их всячески отгонять. Когда он подошел к квартире Лены, дверь была открыта, и он почувствовал что-то недоброе.

В квартире было все перерыто, вещи валялись на полу, все было разбросано, и показалось, что здесь что-то искали.

Зазвонил телефон, он интуитивно поднял трубку, и на том конце грубый мужской голос спросил:

— Ты уже приехал в квартиру? Значит, так, завтра в девять вечера на сороковом километре Варшавского шоссе в кафе «Придорожный» будем тебя ждать с планом доцента. Отдашь — получишь свою бабу, а нет, то пришлем тебе ее в посылке…