Потом они долго молились, и у Егора на душе становилось теплее и теплее.

— Что будешь делать с этим золотом? — спросил Петрович.

— Хочу отвезти его к ювелиру из Иркутска, который в зоне после тебя работал со мной в котельной. Думаю, что он мне поможет обратить его в деньги, а потом анонимно половину хочу перевести в детский дом, а другую часть передать дочери Дорохова, — ответил Егор.

— Очень правильное решение, — сказал Петрович, — уже только за одно это бог тебе должен простить твои грехи.

На следующий день они переложили золотые самородки из мешка в хозяйственную сумку, погрузили в лодку и отправились в Листвянку. Там они распрощались, и Егор на автобусе приехал в Иркутск. Чтобы не тащить тяжелую сумку, он взял такси и по адресу приехал к дому, где была ювелирная мастерская.

Яков Моисеевич встретил Егора как своего родственника, вечером дома он обильно угостил его разными яствами, был очень рад встрече. Когда Егор ему показал золото и сказал, что хочет, Яков Моисеевич сразу согласился ему помочь. Он сказал, что помнит обо всем, что Егор сделал для него, а из этого мешка золотых самородков, если их правильно обработать, можно выручить более миллиона долларов.

— Я оставлю мешок здесь, и давай, Моисеевич, так поступим, — сказал Егор, — миллион баксов отдаешь мне, а остальное — себе…

— Нет, нет, — замахал руками Фридман, — это все будет твоим, мне ничего не надо, век воли не видать…

Егор улыбнулся, услышав лагерный сленг в устах Моисеевича, но твердо сказал:

— Мы поступим так, как я сказал, и точка.

— Ну хорошо, если ты так хочешь, — примирительно пробормотал Моисеевич, — но это будет не скоро: очистка золота, его обработка, поиск клиентов — на все про все не менее месяца, а может, и двух уйдет. И хорошо, чтобы была пробность высокая…

На том и договорились, Егор с радостью принял предложение Моисеевича пожить у него, пока не возьмет билеты на самолет в Москву. Через два дня Егор прилетел в Москву.

Столица встретила его сильным дождем, и, поскольку уже был вечер, он из Домодедово направился прямиком на Мытную улицу. Походив немного под дождем, Егор быстро нашел нужный адрес и позвонил в дверь.

Ему открыла сравнительно молодая девушка с роскошными светлыми волосами.

— Добрый вечер, — сказал Егор, не зная, с чего начать, — я от вашего отца Дорохова Вадима Андреевича.

— Что с ним, где он? — вскрикнула девушка и заплакала.

Егор вынул крестик и отдал ей, отчего она еще сильнее зарыдала и прошла в комнату. Егор поплелся за ней и стал как мог ее успокаивать.

Немного придя в себя, девушка пригласила Егора на кухню и предложила чаю. Она сказала, что ее зовут Лена, и она вот уже полгода ничего не знает об отце. Егор долго рассказывал Лене о встрече с ее отцом, о его трагической судьбе и смерти в далеком таежном лесу. Он рассказал и о себе, о тех жизненных испытаниях, которые пришлось пережить, и о пути очищения своей души, с которого он никогда уже не свернет.

Лена слушала молча, не задавая вопросов, и только когда Егор закончил рассказ, она сказала:

— Я хочу поехать на то место, где похоронен отец, и перевезти его тело на кладбище, чтобы можно было навещать его…

— Ваш отец, хотя и вовсе не знал меня, попросил помочь вам, я ему обещал, — сказал Егор, — поэтому мы вместе попробуем это сделать.

Лена поблагодарила Егора и сказала, что он может остаться и переночевать в одной из комнат, и постелила постель на огромном диване. У Егора вспыхнуло забытое чувство расслабленности и ласкающей неги, когда он, лежа на диване, вдыхал ароматы незнакомых ему приятных запахов, витающих в воздухе по всей комнате.

Наутро Лена сказала, что она сходит в институт и возьмет отпуск, а Егор тоже сказал, что пойдет по делам, и вечером они дома встретятся. Позавтракав, они разошлись каждый по своим делам. Егор пошел на свою квартиру, жильцы сказали, что исправно в течение года клали деньги на сберегательную книжку Егора. Он пошел в сберкассу, где оказалась внушительная сумма денег, и половину снял наличными.

— Теперь денег на все хватит, — подумал Егор и пошел гулять по Москве, совершенно не узнавая ее улиц и бульваров, изменившихся в лучшую сторону. Он заходил в магазины, где купил себе рубашки, новые брюки, туфли и стильный плащ с капюшоном. Потом зашел в парикмахерскую, где его подстригли и побрили. И все это время, пока он гулял по Москве, его мысли постоянно возвращались к Лене, он не мог понять, что с ним происходит, какое-то неведомое доселе чувство охватывало его все больше и больше.

Приодевшись в новое к вечеру, он купил букетик цветов и пришел на Мытную улицу. Когда Лена открыла дверь, она сразу и не узнала Егора, перед ней стоял высокий красивый мужчина с тонкими чертами лица и аккуратно расчесанными вьющимися волосами. Она от неожиданности даже вскрикнула и улыбнулась; они с минуту смотрели друг на друга, как будто не понимая, что с ними происходит. Наконец Лена вышла из минутного оцепенения, взяла цветы и предложила пройти в большую комнату. Там стоял накрытый разными яствами стол, и она тихо спросила:

— А ужинать, Егор, будем?

Они поужинали, помянули отца Лены, а потом долго разговаривали, как будто не могли наговориться. Потом Егор пошел в свою комнату и то ли от усталости, то ли от нахлынувших чувств мгновенно заснул.

Наутро, позавтракав, они пошли в билетную кассу и взяли на следующий день билеты на самолет до Иркутска.

Прилетев, они по известному Егору транспортному алгоритму добрались до Новых Котов, где их радушно встретил Петрович. Когда они ему рассказали о цели своего приезда, Петрович на минуту задумался, а потом сказал:

— Значит, так, завтра позову своего племянника, я тебе, Егор, про него рассказывал, он здесь местный участковый инспектор, и ты ему должен рассказать все, что произошло на том прииске. Только про мешок не надо говорить, хоть и родной человек, но служит в милиции. Он подскажет, как правильно сделать. Ведь, как я понимаю, нужно составить некий документ для захоронения. А местный фельдшер — его жена, она и выдаст справку о смерти. Ну, ушел человек в тайгу и не вернулся, такое бывает, никто и разбираться не будет…

На следующий день Петрович пришел домой вместе с молодым человеком в форме капитана милиции, представив своего племянника Алексея, а их как своих лучших друзей. Они сели за стол, и Алексей спросил Петровича:

— Так это тот самый твой друг, что жил в доме матери на хуторе?

— Да, тот самый Егор Воронов, очень хороший человек, мы с ним вместе сидели на зоне и не один пуд соли съели. Егор давно раскаялся в своих грехах и теперь бог ему помогает найти дорогу в жизни. Он сейчас все тебе расскажет без утайки, а ты подскажи, что нужно сделать, — закончил свою неторопливую речь Петрович.

Егор не спеша стал рассказывать про недавние события, произошедшие на прииске. Во время рассказа Алексей один раз перебил его и сказал: