Эстер наслаждалась восхищением, проступившим на лице кавалера.

— Редкие сорта мы держим в горшках, — добавила она. — Здесь у нас только садовые тюльпаны. Могу показать вам и редкости, они у нас в оранжерее.

— Я не представлял себе, — тихо пробормотал он.

Он шел между грядок, рассматривая цветы, наклоняясь, чтобы прочитать этикетки, и шагая дальше.

— Я слышал, что вы — великие садовники, но я думал, вы в основном работаете с дворцовыми садами.

— Конечно, работаем, — сказала Эстер. — Вернее, работали, — поправилась она. — Но нам необходим собственный сад, чтобы готовить посадочный материал для дворцовых садов и парков. И мы всегда торговали растениями из наших питомников.

Он кивнул, прошел вдоль грядок по всей их длине, встал на колени и снова поднялся. Эстер заметила, что он запачкал землей свой серый костюм и даже не озаботился тем, чтобы стряхнуть ее. Она безошибочно различила в нем все признаки человека, потерявшего голову от любви к тюльпанам и привыкшего к тому, что его одежду содержат в чистоте другие.

— А какие редкие сорта у вас есть? — спросил он.

— Есть «Лак», есть тюльпан «Дак», есть тюльпаны «Агата» и «Виолетта».

Она замолчала, заметив на его лице выражение неподдельного энтузиазма.

— Я таких никогда не видел, — пробормотал он. — И они у вас здесь?

— Сюда, пожалуйста, — Эстер любезно повела его к дому.

Из дома выбежал Джонни, замешкался, увидев незнакомца, но тут же аккуратно поклонился. Ламберт улыбнулся ему.

— Мой пасынок, — сказала Эстер. — Джон Традескант.

— И ты тоже будешь садовником? — спросил Ламберт.

— Я уже садовник, — ответил Джонни. — Я собираюсь стать офицером кавалерии.

Эстер сдвинула брови в знак предупреждения, но посетитель достаточно любезно кивнул.

— Я сам немного в этом смыслю, — сказал он. — Я в кавалерии армии парламента.

— Так вы тот самый Джон Ламберт! — воскликнула Эстер и тут же покраснела, пожалев, что не хватило ума промолчать.

Она читала о таланте предводителя кавалерии, который, по слухам, был ровней принцу Руперту, но она никак не представляла его себе молодым человеком, улыбающимся весеннему солнцу и обожающим тюльпаны.

Он улыбнулся.

— Оставить для вас место среди моих офицеров, юноша?

Джонни вспыхнул и замялся.

— Дело в том…

— Он еще слишком молод, чтобы думать о таких вещах, — вмешалась Эстер. — А теперь о тюльпанах…

Джон Ламберт не двинулся с места.

— В чем дело? — мягко спросил он Джонни.

— Дело в том, что я служу королю, — серьезно ответил Джонни. — Моя семья, мы все всегда были садовниками в королевских дворцах, и нас пока еще не уволили. Поэтому я считаю, что я тоже на королевской службе, и я не могу, по чести, присоединиться к вам. Но спасибо за приглашение, сэр.

Ламберт улыбнулся.

— Возможно, к тому времени, когда ты подрастешь настолько, чтобы стать кавалеристом под моим командованием, страна объединится, и у нас будет только одна армия и одна кавалерия, и единственным выбором останется выбор лошади и цвета перьев на шляпе, — дипломатично предположил он. — И мы оба — и принц Руперт, и я будем счастливы служить под едиными знаменами.

Он выпрямился и поверх головы Джонни посмотрел на озабоченное лицо Эстер.

— Пожалуйста, не бойтесь, госпожа Традескант, — сказал он. — Я здесь для того, чтобы купить тюльпаны. У меня и в мыслях нет причинить вам малейшее беспокойство. Очень трудно сохранять верность и постоянство, а времена нынче тяжелые. Очень может быть, что вы снова будете работать в королевских садах, а я буду болтаться на королевской виселице. А может быть, я стану новым верховным судьей, а вы — мэром Лондона. Так что пока давайте посмотрим на тюльпаны.

Теплота его улыбки была неотразимой. Эстер улыбнулась в ответ и повела его к террасе, где в красивых керамических горшках росли отборные цветы. Согретые солнечным светом днем и укрытые в оранжерее ночью, эти тюльпаны расцвели несколько ранее своих собратьев на грядках, и на их лепестках уже проглядывал будущий цвет.

— А вот и наши редкости, — сказала она. — Вот зеленые попугайные тюльпаны, очень необычные.

Эстер указала на глубоко изрезанные бахромчатые края зеленоватых лепестков.

— А здесь «Адмирал Лифкен». У них бесподобно сложные цвета, может быть красный с белым, а может и красный с желтым. «Семпер Августус» тоже из этого вида, но превосходит все остальные разновидности по форме, у него самая идеальная для тюльпана форма и самый сложный цвет. Вот виолетты, у них никогда не знаешь, из какой луковицы какой получится цвет, они непредсказуемы, и очень трудно вывести устойчивый сорт. Они могут быть то бледными, как гроздь сирени, то настоящего глубокого фиолетового, переходящего в синий цвета. Как фиалки. Если вам захочется вывести свой собственный сорт…

Она взглянула на него и прочитала на его лице горячее желание.

— О да!

— Тогда на вашем месте я бы выбрала именно этот. Было бы чудесно, если бы вам удалось получить устойчивый глубокий фиолетовый цвет. Садовники были бы вам вечно благодарны. А здесь…

И она подвела его к выгороженному закутку на террасе, где в драгоценных горшках гордо высились тюльпаны.

— Здесь у нас «Семпер Августус». Мы полагаем, что это единственные семперы в Англии. Мой свекор купил их и один подарил королеве. Когда она покинула дворец, мой муж принес его обратно. Насколько мне известно, семперов нет больше ни у кого.

Трудно было ожидать от Ламберта большего внимания. Он присел на корточки перед цветами так, что его темноволосая голова оказалась на одном уровне с ало-белым цветком.

— Можно, я потрогаю?

— Только осторожно, — разрешила Эстер.

Он вытянул палец, рубин на руке подмигнул алому цвету лепестков. Он сразу заметил, как эти цвета подходили друг другу. Красный цвет лепестков был точно сверкающий шелк, прочерченный белым. Один цветок, более распустившийся, нежели другие, уже раскрылся, и Ламберт заглянул в его чашечку, чтобы получше разглядеть экзотическую темноту тычинок и черную, как сажа, пыльцу.

— Потрясающе, — выдохнул он. — Прекраснее ничего в жизни своей не видел.

Эстер улыбнулась. Джонни посмотрел на нее и подмигнул. Они оба знали, что последует дальше.

— Сколько? — спросил Джон Ламберт.

— Джонни, пойди к кухарке, попроси печенья и бокал вина для нашего гостя, — велела Эстер. — И принеси мне подставку для письма и ручку. Вы собираетесь сделать большой заказ, господин Ламберт?

Он посмотрел на нее и широко улыбнулся уверенной улыбкой красавца-мужчины, жизнь которого удалась.