выиграв эту битву, проиграем войну в целом. Настоящая интеграция может начаться только после того, как будет десегрегировано сознание американцев. Это задача огромной важности, которая стоит перед всеми американскими писателями, но прежде всего перед писателями-неграми. Кто расскажет истинную историю Америки, если этого не сделает писатель-негр? Во всяком случае, не те джентльмены из «главного потока», идеи которых по-прежнему исчерпываются такими образами, как Гунга Дин, дядя Том и тетя Джемайма. И не бунтари авангарда, на самом деле борющиеся против революции. Жан Жене и писатели его ориентации, творцы «театра абсурда», битники, «новая волна»—все это не более чем новоиспеченные киплинги. Ревнители белого превосходства не спешат сойти со сцены и просто принимают новые обличья.

У авангардистов за позой бунтарей в темных очках и с запущенными бородами стоит стремление все рационально объяснить и всему найти оправдание. Возьмите «Черных» или «Балкон», и вы убедитесь, что мысль здесь всегда одна и та же: «Наша цивилизация (слушайте! слушайте!) прогнила от начала и до конца. Когда те, кто не имеет, сбросят с пьедестала тех, кто имеет, по сути дела, ничего не изменится, просто эти две партии поменяются местами. Все снова начнет разыгрываться по уже известному сценарию. Никакая революция невозможна. Вечно крутится все та же карусель, и я прошу об одном—остановите ее на секунду, чтобьг я успел сойти». Прошу прощения, господа, я не собираюсь сходить.

«Спокойно, спокойно—что вы так изводитесь из-за того, что плохо относятся к черным? Подождите, пока черные захватят власть, и они к вам будут относиться не лучше». Вот смысл писаний Жене, как я их понимаю. «Черные» оказались превосходным успокоительным средством для многих белых, преследуемых чувством вины, поэтому, наверное, эта пьеса и имела такой успех в Нью-Йорке, где немало белых смотрели ее по нескольку раз. По сути дела, так называемый авангард — просто замаскированный арьергард. Сколько бы он ни делал вид, что представляет собой движение революционное, антибуржуазное, выступающее против засилья белых, на самом деле ничего подобного нет, он даже не противостоит современному обществу. По самому своему характеру он враждебен народу. «Запад—это все человечество, и все человечество нужно отождествить с Западом, а мы сыты им уже по горло, так что давайте в последний раз залезем в этот западный свинарник и устроим там такую оргию, после которой вообще ничего не останется».

В литературе о взаимоотношениях белых и черных явственно обозначается тенденция сводить все дело к проблемам, которые находятся в ведении психоаналитиков. Видимо, сказывается влияние так называемой «сексуальной революции». С такой точки зрения, вся эта «цветная» проблема—всего лишь глубоко укоренившийся сексуальный комплекс, и ее( ничего не стоило бы решить, если бы удалось собрать вместе 190 миллионов черных й белых американцев и устроить раблезианских масштабов оргаистическую групповую акцию по оздоровлению, этакую гигантскую оздоровительную оргию. Я же считаю, что и после подобного карнавала Великая Американская Проблема возникла бы перед нами из пламени петард во всей своей остроте; Бремя Черного Человека никуда не исчезло бы. Ибо и эта Проблема, и это Бремя—явления, обусловленные исторически, экономически, культурно и социально, а не только психологически и не только сексуально. И корень зла в изобретении самого понятия «негр».

Так вот, вопрос состоит в следующем: кто искоренит это понятие? Почти четыре столетия не прекращаются попытки отнять у черного человека его личность, подорвать его уважение к. самому себе. С тех самых пор, как его привезли в цепях на эту землю, ему неизменно предлагают ультиматум: «Откажись от своего человеческого «я» или погибни». Где же те художники и писатели, которые дадут отпор этому белому наступлению? Кто напишет для нас песни о наших черных героях? Кто расскажет нашим детям о великой Халдее. Кто поведает им о славе, окружавшей в древности народы, что жили у подножий Тимбукту и Гиндукуша, в Гане и Сенегале? Ведь так важно знать, что наша история на земле началась не с рабского клейма.

Для того чтобы народ выработал у себя настоящее политическое и революционное сознание, необходимо, чтобы он высоко себя ценил. Он должен знать, что откуда-то пришел, иначе он не способен будет к чему-то идти; он должен обладать чувством прошлого, иначе он не создаст для себя будущего. Ему необходимы свои предания, герои, мифы. Откажите ему в этом—и его битва уже заведомо проиграна.

Французам нужны были легендарные герои наподобие Жанны д’Арк, чтобы развить в себе национальное чувство, без которого невозможна была никакая революция. Так и нам, черным, нужна своя святая Гарриет с Восточного побережья. Мы должны создать литературу о наших героях, мифах и легендах. Биографии Гарриет Табмен, Фредерика Дугласа, Ната Тернера, Соджорнер Трус не менее замечательны, чем жизнь Джорджа Вашингтона, и за ними стоит гораздо более глубокая жизненная правда. Наш народ—и молодежь, и старики—бесконечно нуждается в таких героях. Их не могут заменить для наших детей рабовладельцы Вашингтон и Джефферсон. Нам нужны свои собственные предания и легенды, чтобы вернуть себе утраченное чувство собственного достоинства, веру в себя как народ, способный сдвинуть горы, что стоят на его пути. Нам нужно это культурное наследие, чтобы по-настоящему поверить в нашу конечную победу.

Мне вспоминается один рассказ. Маленький мальчик часто читал в детских книжках сказки, как в смертельной схватке сходились человек и лев. И как бы яростно ни сражался лев, победа всякий раз оставалась за человеком. Это удивляло мальчика; и наконец он спросил отца: «Скажи, папа, почему во всех этих сказках человек всегда убивает льва? Ведь все знают, ■что лев—самый сильный зверь в джунглях».

— Видишь ли, сынок,—ответил отец,—в сказке человек обязательно будет побеждать льва до тех пор,, пока лев не научится писать сказки.

Мало в