Элан на минуту задумался в серьёз.

— Я всегда помню, кто я, и чем занимаюсь, это раз. И сомневаюсь, что эволэк, потерявшийся в Океанесе, мёртв, это два.

Полякова не разделяла фатализма молодёжи, как и её веру в бессмертную душу, странствующую по течению Великой Реки. Они действительно терялись, терялись навсегда и для всех, кому были дороги, а гипотетическое существование астрального «Я» было слабым утешением для тех, кто оставался в этом мире, мире, ставшем вдруг пустым без любимого человека.

Ступени подняли их над землёй, двери, гостеприимно распахнутые, пустили в уютный дом, наполненный заботой и теплом, обманчиво пустой — приставленные к ним люди не путались под ногами.

— Спокойной ночи, — Александра приобняла своего эволэка.

Яркий свет ламп снова выставил напоказ её красоту, подчёркнутую вечерним платьем, и Элан, итак плохо справляющийся весь вечер с эмоциями, совсем потерял контроль над собой, чувствуя женское тепло.

— Лис, ты чего? — Саша заулыбалась, довольная столь лестной реакцией.

Никто и не думал стесняться вспыхнувших чувств, тем более что они были взаимными.

— Хочешь остаться?

— Хочу.

— А узнают?

— Все итак знают…

* * *

Формальное продолжение реабилитационного периода не мешало Иригойкойя в любой момент отлучаться из ИБиСа, тем более что он шёл на поправку — окреп настолько, что сразу по возвращении на «Сталинграде» целых две недели провёл у родителей, событие, не случавшееся уже давненько. Руководство верфи отпустило Раткиных, учитывая чрезвычайную важность события, ведь их сын вернулся живым и здоровым.

Наполненная бьющими через край эмоциями встреча родителей со своим чадом. Две недели бесконечной череды приёмов гостей и ответных визитов пролетели, как один день. Элан тяготился шумных компаний, но, понимая важность, которую отец и мать придавали этим вечерам, он терпел толкотню и расспросы, довольно убедительно, во всяком случае, в это хотелось верить, изображая интерес к встречам с людьми, многих из которых не мог даже вспомнить по именам.

Чтобы хоть немного расслабиться и не раздражаться на неуёмное любопытство посторонних, он по вечерам усиленно налегал на вино, не раз ловя неодобрительный взгляд отца и широкую улыбку деда.

Вот и сейчас, развалившись в кресле с бокалом, Элан в пол уха слушал очередную порцию житейских историй, для приличия изредка вклиниваясь в дискуссию, которую вели старшие. Помимо родни присутствовал с десяток гостей, причём состав был переменным. Кто-то приходил, кто-то уходил, так что шикарная квартира родителей в престижном районе Белограда превратилась в проходной двор.

— И ты так запросто пошёл на такой большой риск? — спросила молодая особа, Вика, которую ему усиленно сватали все, кому не лень.

— В смысле? — Элан понял, что отключился, пропустив кусок дискуссии, уже касающейся его самого.

— Ну, насколько я поняла, погружение было довольно спонтанным, — уточнила девушка, поправив безупречную чёлку.

— На то были причины, в основном политического характера. Императрица умеет добиваться своего, а результат нужен был как можно быстрее.

— Успеть к съезду Совета Федерации? — уточнила красавица.

— Да, это одна из причин, но, думаю, главная.

На её симпатичном лице отразилось недоумение:

— Как можно было так рисковать? Ты ведь сознавал возможные последствия!

— Я или кто-то другой — неважно. Результат был бы достигнут, так или иначе. Почему бы и не с моим участием?

— Но ты не тщеславен, я это знаю точно.

— Как сказать! Мне льстит столь громкий успех, не скрою, хотя я чураюсь публичности. — Элан уже признавался себе, что к славе не столь и безразличен. Правда неудобств известность доставляет массу.

— Почему?

— Эволэк — это действительно эволюция экологических систем, а развитие не является плодом деятельности одного человека. Мы, те, кто в Океанесе проектирует живых существ, лишь одно из звеньев цепи, лишь один из этапов. — Лиса по пьяни понесло на философской волне. — За любым проектом ИБиСа кроется труд сотен тысяч людей. Разве их старания менее значимы? Что толку от нас, эволэков, без космонавтов, например, без работников отрасли, чьи усилия отправляют в полёт к другой звезде «прыжковые» корабли? Не будь их, и тот же Измер захлебнулся бы собственной кровью! Только в объединении кроется успех!

— За единение! — Уже совсем нетрезвый мужчина поднял бокал.

Тост есть тост, выпить надо. Хотя Элан уже чувствовал границу, за которую переступать неразумно и скорее обозначил потребление вина.

— Ты уже говорил это на телевидении, — напомнила одна из женщин, коллега родителей по работе на верфи.

— Верно, а ещё вы услышите это и завтра, и после завтра, и через год, и не только от меня! Истина не меняется! — Эволэк прекрасно помнил интервью, которое у него и куратора брали корреспонденты, помнил их совместные заготовки речей, и изобретать ничего не стал.

Действительно, зачем? Нового и оригинального вряд ли уже придумать, а добавить к сказанному тогда особо и нечего. В памятной телепередаче, кстати, первой и единственной после возвращения, причудливо сплелись собственные мысли и чужие, искренние порывы души и немного уже приевшиеся догмы общественной морали, желание вдохновить людей на созидание и осознание потайных пружин, толкнувших его на безумный поступок неподготовленного Контакта.

Двусмысленность всего происходящего не давала покоя. То, что раньше заслоняла юношеская романтика, неожиданно проявилось в поступках людей, которые иначе как лицемерными назвать не получалось, и Иригойкойя отчаянно гнал навязчивые мысли, топя их в алкоголе.

Гости стали расходиться. Хозяева взялись проводить их до уже вызванных такси. Сколько Элана не пытались намёками подтолкнуть к Виктории, он остался безразличен к её чарам. Вежливо распрощался, но остался в квартире.

Оказавшись, казалось бы, в одиночестве, эволэк покрутил в руках початую бутылку. Желание напиться всерьёз не покидало, тем более что ни Мирра, ни Александра сегодня ещё не звонили, а он сам набрать их не решался. Куратор по уши в работе, можно не сомневаться, а бойцовская рыбка собиралась к дельфинам, и телефон она с собой не возьмёт.

Элан, всё же поняв, что на сегодня хватит, вернул сосуд искушения на стол.

— Правильное решение, — дед не думал подкрадываться, но профессиональная привычка ступать бесшумно въелась в кровь.

Внук, немного шатаясь, повернулся на голос.

— Пьянству бой. С завтрашнего дня только минеральная вода! — пообещал он.

— Почему Вику не проводил?

— Я еле на ногах стою, — с напускным безразличием ответил Элан.

Раткин-старший в объяснение, похоже, не очень поверил: