Если эволэк страдал от деструкции двигательных функций, то у куратора была иная напасть — растяжение сразу нескольких связок.

— Где это Вы так? — спросил Элан, кивая на плотно перебинтованную стопу наставницы, когда они остановились передохнуть, привалившись к стене, пройдя без остановки до места, на котором грохотом падения прервалось их вчерашнее путешествие.

— Твоя работа, Лис… надо думать, — Александра не удивлялась тому, как поздно подопечный обратил внимание на её пострадавшую конечность. Ведь первое время эволэк вообще может не помнить предназначение медицинского бандажа, пока молнией не сверкнёт в его голове очередной осколок памяти о человеческой жизни.

— Это ещё почему? — спросил он подозрительно.

— При выходе произошёл прорыв метрики пространства. Не знаю, как ты это сделал, но в точке, где мы находились, течение времени вообще не соответствовало ни Реке, ни нашему миру.

Они снова двинулись по коридору, поддерживая друг друга.

— Я бежала от терминала к тебе, а поскольку пространство не соответствовало времени, время тянулось как резиновое, попытка преодолеть аномалию силой собственных мышц имела закономерный итог.

Шествующий впереди больных спецназовец, неожиданно повернулся к ним лицом:

— Наш командир рассказал похожую историю. Когда он с Александрой добежал до тебя, ощущение у него было такое, будто отмахал марш-бросок километров в двадцать, хотя там была всего-то пара сотен метров!

— Всё через пень колоду, — сквозь стиснутые зубы прорычал эволэк.

Он был абсолютно прав. Спонтанное погружение без должной подготовки и не могло закончиться ничем иным, кроме как массой неприятных сюрпризов.

— Мы ещё легко отделались, можно сказать одним испугом! — Полякова попыталась ободряюще похлопать парня по спине, но чуть не упала лицом вперёд.

У входных дверей, открывающих вид на сад внутреннего дворика, сделали очередную паузу, переводя дыхание, и пытаясь хоть немного унять неровное сердцебиение. Врачи только головами качали, снимая кардиограммы. Полякова посадила свой пламенный мотор вследствие многомесячных тяжелейших психических нагрузок, а про Иригойкойя и говорить не приходилось.

— Может вам помочь? — спросил боец, видя измотанность пациентов.

— Ага, — кивнул эволэк, — гранату под ноги кинь, для придачи ускорения.

Семя шутки явно попала на благодатную почву: вояка пожал плечами, расстегнул один из клапанов разгрузочного жилета и достал «лимонку». Предохранительная скоба весело загремела по полу, вслед за ней тяжело стукнула по кафелю и сама граната. Все, незадачливый шутник, куратор, бойцы, бросились врассыпную, перекрывая олимпийские рекорды спринтерских забегов. Забыв про хворь, Элан с Сашей пулей подлетели к фонтану, рухнув под защиту его каменного основания, причём парень попытался, впрочем, довольно неловко, прикрыть наставницу своим телом.

Секунд через тридцать до гражданских мозгов дошло, что шутка удалась, и взрыва не будет.

— Добрались-таки, — облегчённо вздохнула Александра, осторожно высовываясь из-за надёжной баррикады.

У входа умирали от хохота две великовозрастные детины, закованные в камуфляж.

— Ёж противотанковый, ну и шуточки у вас! — Элан и сам давился смехом.

— Что попросил! — развёл руками исполнитель розыгрыша. — Не бойтесь, Александра Викторовна, она без запала. Кстати, у тебя, Элан, весь зад остался открытым! Разве можно так прятаться?!

— Дети, просто дети, честное слово. — Полякова, чертыхаясь, на четвереньках доползла до кресла, с независимым видом устроившись на нём.

— В любом случае, сегодня одержана решительная победа над недугом! — Эволэк с наигранным пафосом произнёс целое предложение и хотел продолжить речь, но стремительная смена цвета лица с серого на бледно-зелёное оборвала не начавшуюся толком тираду.

— Не переоценивай себя, — Александра укоризненно покачала головой, — ты крепкий малый, но всему есть предел.

Подопечный прямо из фонтана, черпая ладонями, поливал себе голову, пытаясь холодной водой подавить подступившую тошноту.

— Кто бы говорил! Сами-то чуть не…

Фраза оборвалась на полуслове, надо было послушаться…

* * *

Анна Сергеевна была более чем просто рассержена. Всякое она повидала, но подобной выходке не было аналогов.

Юное дарование, коему она, без сомнения, была обязана настоящим триумфом, только что в открытую отказалось от торжественного приёма, который жители Измера решили устроить в его честь. И хотя оправданием служило плохое самочувствие, действительно имеющее место быть, Императрица понимала, что это лишь часть правды. Ведь действо подразумевало поездку на открытом автомобиле по заранее спланированному маршруту, что юноше было вполне по силам, а не пеший марш сквозь толпы обывателей, заполонивших улицы.

В приёмном зале президентского дворца повисла напряжённая тишина. Челик Ататюрк, шокированный произошедшим, пожалуй, более чем кто-либо из присутствующих, потерял дар речи. Для восточного человека подобный отказ был немыслимым поступком! Тем более что юноша заслужил тяжким трудом предложенные почести.

— Я тебя убью, — почти не шевеля губами, чтобы не выдать себя, еле слышно прошипела Полякова.

Элан смерил её озорным взглядом. За прошедший с момента «всплытия» месяц куратор заметно похорошела, снова вызывая у него массу положительных эмоций. Бесподобное и, надо думать, безумно дорогое платье голубых оттенков подчёркивало её прекрасную фигуру, аппетитно округлившуюся за прошедшие недели. Усталость ушла, явив миру цветущую женщину, которой приём, ни приём, не грех было и полюбоваться. Сам же автор дворцового переполоха был одет в скромный белый костюм, традиционный для своей касты.

— Что ж, — голос президента Измера громыхнул в тишине, как орудийный выстрел. — Я учитываю просьбу нашего спасителя и, принимая во внимание его плохое самочувствие, скрепя сердце, вынужден отказаться от задуманного. Кроме того, приношу свои глубокие извинения. Я считал, что Ваше физическое состояние сейчас хорошее. Очевидно, я недостаточно хорошо разобрался в данном вопросе и допустил ошибку. Надеюсь, Вы на меня не в обиде.

— Благодарю Вас, господин президент, — Иригойкойя неглубоко поклонился. — Я только смею надеяться, что мой отказ не будет воспринят народом вашей планеты, как оскорбление.

Императрица, сидящая по правую руку от главы Измера, закатила глаза. Рыжий прохвост что-то задумал, и сюрпризы на этом не кончатся. Уж в людях она разбиралась.

— Хоть Ататюрк оказался здравомыслящим человеком, — продолжала втихую беситься Александра.

Правда, Элан не был уверен, что их не слышат — до монаршей особы и её коллеги по политическим играм было всего метров пять, не больше.

— Тем не менее, — продолжил хозяин дворца, — смею надеяться на ваше присутствие на сегодняшнем вечере.