На само?? деле сперва все было просто класс: уложили воперационной, обрили голову, в вену вставили трубку и запустили наркоз, яблагополучно вырубился, а очнулся лишь от встревоженного женского голоса:

— Юджин, проснитесь… Юджин, как себя чувствуете… Юджин,моргните…

Я рассмотрел, как сквозь матовое стекло, молодую медсестру свот такими, это явно для взбадривания, смотрит участливо и с тревогой, а еесочные сиськи колышутся прямо перед мордой.

— Э-э… — проскрипел я. — Уже не сплю…

— Вот и прекрасно, — обрадовалась она, тут же сбоков появились люди в белых халатах. Меня одели и под белы руки перевели вкомнату отдыха, та же медсестра быстро и ловко вкатила ампулу зеленой жидкостив руку, еще одну, только желтую, в ногу, а третью, с прозрачным раствором,прямо в шею.

— А вот эти капсулы, — объясняла она живо мягкимгрудным и очень сексуальным голосом, — будете пить при первых же признакахголовной боли…

— У меня не болит голова, — заверил язаплетающимся языком.

— Будет, — успокоила она. — И сильно будет!Но вы не волнуйтесь, просто, если не поможет, увеличьте дозу. Если двойная неснимет боль, то вот для внутримышечных, а вот для внутривенных…

Я содрогнулся, не таким представлял себе вживление чипа. Вмечтах одно, в реальности почему-то все жестче.

Таблетки и капсулы я начал глотать, не в силах терпеть боль,уже в тот же день, а ночью встал и начал отламывать верхушку ампулы. Тут жевбежала дежурящая в соседней комнате медсестра, отобрала и сама сделала быстрыйи безболезненный укол.

Головная боль почти утихла, но через пару часов заболелизубы, все сразу, заныли кости, я взвыл, и на этот раз девушка вкатила мнедвойную дозу прямо в вену.

Думаю, ей платят нехило, она осталась сидеть у кровати,держа меня за руку и постоянно щупая пульс. Проснувшись в очередной раз, явелел ей лечь рядом, кровать большая.

Еще два дня я держался только на обезболивающем в большихдозах, потом перешел на простые таблетки и начал появляться на службе.

Никаких изменений не замечал, да когда такая боль, вообщедумал, что за дурак, почему решился, ведь сказали же, что из каждой тысячичипов только два годных, но даже из набранных так двенадцати штук едва лидва-три приживутся и сумеют передать по нервам преобразованный сигнал.

Кстати, право испытания первых моделей всего-навсего имеютдвенадцать членов Совета организации, но что-то я не увидел двенадцати человек.То ли по состоянию здоровья, то ли еще почему, но таких сумасшедших набралосьтолько пятеро.

Через два года этот девайс будет размером с молекулу, тогдаи они рискнут… если доживут, большинству членов Совета, как уже догадываюсь, засто лет, а сейчас это чудовищно огромное сооружение из металла и пластика,что-то среднее между горошиной и грецким орехом, жуть, понятно же, почемуголова раскалывается…

На службе я, оказывается, появился первым. Начальникиотделов, которым я пообещал «явиться скоро», приготовили целый воз предложений,я отмахнулся и велел самим решать, как гасить конфликты, им на местах виднее.

Вторым появился Штейн, похудевший, осунувшийся, с темнымикругами под глазами, даже щеки обвисли сильнее обычного.

— Как себя чувствуешь? — спросил я сочувствующе.

— Никак, — буркнул он. — Я тебя не сильноантеннами задеваю?

— А у меня рога не слишком видны?

— Нет, но я слышу какой-то треск…

— Это моя голова, — пояснил я.

— А-а-а… Нет, моя трещит сильнее. Черт, зачем мы этосделали?

— Дураки.

— Еще какие!

— Ты что-нибудь чувствуешь?

— Только головную боль. А ты?

— А у меня еще и уши заложило.

— Ерунда, у меня даже зубы ноют.

— Ну не идиоты мы?

Я осторожно провел ладонью по голове. Парик подобралиидеальный, не отличишь от прежней прически, виноградину чипа всобачили вовнутрьи даже зашили сверху кожу. Когда отрастут волосы, шрамика никто не увидит.

К ощущениям я прислушивался весь день на работе, вечеромпотащился усталый и с головной болью домой, принял таблетку, поужинал и легспать.

Снилась какая-то хрень, но не думаю, что просыпался чип.Прошли еще сутки, головная боль исчезла, я продолжал прислушиваться к себе,снова лег спать малость разочарованный, как обычно приняв дозу мелатонина, сныобычные, даже бабы приснились, но обошлось, а утром, вынырнув в этом мире, яощутил… нечто странное. Лежал и пытался сформулировать, что же чувствую, ноэтого чувства нет у меня и в то же время… есть!

Сердце застучало тревожнее, вот так сперва глюки, потомстановятся пациентами Канатчиковой дачи. Мозг работает уже в турборежиме, всенеобъяснимое не люблю, а затем как щелкнуло: чип начинает получать сигналы!

Несмотря на запрет врачей двигать мышцами лица, а то нарушухрупкую связь чипа с нейронами мозга, я на цыпочках пробрался в ванную и передзеркалом начал потихоньку пробовать, как там насчет соединений нейронов счипом, а мысленные усилия на первых порах всегда сопровождаются гримасами. Ястарался держать лицо неподвижным, но уже через пару минут начал морщить лоб,двигать ушами, ноздри раздуваются, а взгляд становится бараньим.

Странное ощущение, когда я наконец-то сумел войти вблютузное пространство квартиры: увидел призрачно-ощутимые компоненты кухни,кабинета, гостиной… Это не цвет, не форма, не звук, а нечто совершенно новое,иное…

Ошалело рассматривал новые детали в моей привычной квартире,как вдруг мигнул и погас свет во всех комнатах, на кухне что-то страшнозажужжало.

Я на ощупь включил все лампы, ринулся на кухню. Пустаякофемолка гремит, трясется от жажды заполучить зерна. С неприятным дребезжаниемвключился миксер и запрыгал по плите. Снова погас свет, я повернулся квыключателю, но не успел протянуть руку, как все лампы вспыхнули и замигали.

С едва не выпрыгивающим сердцем я застыл, уговаривая себяуспокоиться, а то пожар устрою, у меня вся квартира напичкана техникой.

Через два часа я припарковался у входа, охранники отдаличесть, Мария заулыбалась, я бодро прошел в общий зал, там уже Штейн, Гадес иКольвиц чешут языками. До начала рабочего времени еще минут двадцать, все плоховыспавшиеся, переговариваются возбужденно. Я поздоровался с порога, удивился,что не чувствую запаха кофе, отыскал взглядом кофемолку за спиной Марии ихулигански включил через блютуз.

Она подпрыгнула, как ужаленная, обернулась и посмотрела наработающее железное чудовище дикими глазами. Все разом посмотрели на кофемолку,на меня, снова на кофемолку.