Раньше этот Иггельд не смог бы заманить сюда людей, а сейчасприходят сами, просят дозволения поселиться на его земле. Приносят присягуверности, платят налоги, а взамен он клянется защищать все рудники и дома, чторасположены по всей, отныне его, Долине.

Блестка украдкой посматривала по сторонам. Иггельд непоявлялся. Либо в пещерах со своим драконом, подумала она зло, либо носятся надоблаками, высматривают продвижения артанских войск, расположение их лагерей.Сердце сжалось от зависти, вспомнила, как много видно с драконьей спины, дажекрупные города видно целиком, а если подняться выше, то даже города оттуда небольше, чем грязные миски, разбросанные по необъятному зеленому полю, изредкарасцвеченному голубыми пятнышками озер и синими прожилками рек.

К ужину женщины осмелели, начали переговариваться робкимиптичьими голосами и друг с другом, на нее поглядывали искоса, пугливо, готовыеумолкнуть в любой миг. Блестка сперва делала вид, что не замечает их, потом,когда они чуть освоились с ее присутствием, попросила одну дать ей иглупотолще. Бедняжка так испугалась, что сама исколола себе пальцы дрожащей руки.Над нею сдержанно похихикали, улыбнулась и Блестка, это как прорвало плотину,со всех сторон ее засыпали вопросами, она отвечала легко, шутливо, женщиныосмелели, начали придвигаться ближе, донельзя гордые собой, что не страшатсянаходиться рядом с ужасной артанкой из страны чудовищ и людоедов, где не знаютвина, не едят свинину и убивают всех, кто умеет читать и писать.

Иггельд появился ближе к ужину, мрачный, в почерневших откопоти доспехах, усталый. Блестка рассмотрела на нем посеченные латы, и в грудитак остро кольнула тревога, что сама смутилась, застыла с иголкой в руке. Уж небеспокоится ли она о его здоровье? Или только хочет, чтобы дожил до того дня,когда передаст ее на руки брату?

Женщины быстро накрыли на стол, Иггельд быстро ел, запиваявином, с ним за стол сели Ратша, Апоница и еще двое невысоких крепко сбитыхвоинов. Может быть, и не воины, но всех крепких мужчин она определяла каквоинов, иначе что за мужчины, они пили и ели, почти не отставая от Иггельда,повеселели уже после первого опустевшего кувшина, только Иггельд оставалсямрачным.

Блестка услышала сочувствующий голос Ратши:

– Все еще ничего не слышно?

Иггельд потемнел, залпом выпил чашу вина, отшвырнул.

– Все, не наливай мне больше!.. Да, известно только, чтоона хотела увидеть самого Придона. Возможно, даже попыталась бы напасть…Сумасшедшая! Это же значит, ей пришлось не только летать над их воинскимстаном, но летать очень низко.

Один из воинов заметил:

– Но если бы даже как-то сбили дракона… ну, катапультой,к примеру, то ты бы заметил хотя бы его тушу. Такое и не заметить? Даже пустьпосреди их лагеря?

Иггельд сказал зло:

– Это же вечно голодные артане! Они могут расчленить ирастащить дракона на кусочки быстрее, чем муравьи растаскивают жабу.

– А кости?

– Кости рассмотришь только в чистой степи, а не вартанском лагере. Там сотни подвод, шатров, шалашей, какие-то ямы… Эх, Яська,Яська…

Ратша сказал утешающе:

– Она у тебя огонь-девка. Не хорони раньше времени.Такие так просто не гибнут. Давай сделаем вот что… У тебя в плену знатнаяартанка, у артан – Яська.

– В плену?

– Предположим, – сказал Ратша терпеливо, –что Яська просто попала в плен. Можно обменяться.

Пальцы с иголкой застыли, Блестка ощутила, как остановилосьее сердце. Кто эта Яська, из-за которой так страдает ее похититель? Не жена,женщины сказали, что он не женат. Вообще-то у него должна быть красивая жена…Но эта единственная женщина, что летает на драконе, для него значит оченьмного. Очень, видно по его почерневшему от горя лицу.

В груди разрасталась боль. Почему она не допущена кдраконам? Почему не родилась этой Яськой?

* * *

Иггельд быстро помылся, переоделся и вернулся в зал, где всееще сидели воины. Блестка оставалась в дальнем углу с двумя женщинами изсоседних домов. Все вышивали и весело щебетали, остальные разбежалисьраскатывать тесто на другом конце зала, готовить выпечку на утро.

Тяжелые железные кольца растерли ее щиколотки в кровь дажечерез тонкие голенища сапожек, но сейчас она забыла даже про боль, посматривалана него украдкой, замечала его пристальный взгляд. Иггельд разговаривал сосвоими воинами, но она все время чувствовала на себе его обжигающий взгляд, откоторого по телу прокатывалась странная волна.

Потом к ней обратилась с чем-то Пребрана, Блестка отвечала,заметила, как вздрогнула и напряглась Пребрана, оглянулась, Иггельд подходил кним, в его глазах непонятное раздражение.

– Спасибо, Пребрана, – сказал он. – Можешьидти. А ты, Артанка, пойдем, надо поговорить.

Пребрана поклонилась и ушла, сразу притихшая, удивив Блестку,только что рассказывала, какой их хозяин добрый, чуткий, отзывчивый, мухи необидит, а сама как мышь перед драконом.

– А здесь говорить не можешь? – спросила онадерзко, прикусила язык и взмолилась, чтобы он не обращал внимания на ее слова.

Он нахмурился, буркнул:

– Могу, но лучше наедине.

– Как скажешь, – ответила она и добавилаязвительно: – Хоз-з-зяин!

Он нахмурился сильнее, взял ее под локоть. Оковы на ногахзвякали при каждом шаге, он хмурился, морщился, а когда она невольноприхрамывала, даже сделал движение подхватить ее на руки, но она ожгла егонегодующим взглядом. Пока поднимались, она в самом деле чувствовала, что повсему телу разливается усталость. Не изнуряющая, но все-таки хорошо быдобраться до ложа и дождаться, когда явится Сбыслав и снимет это железо.

Оба они чувствовали взгляды оставшихся за столами. Никто небросил в спину ни единого намека или пожелания, но Блестка ощутила, что все онидумают одинаково: этот Иггельд ведет ее в спальню. На ложе. Чтобы овладеть ею.По праву победителя, по праву мужчины, по праву более сильного, по правухозяина над рабыней, над схваченной в плен – да как угодно, но он в полномправе…

Ее пронзил ужас, в то же время от его крепкой ладони на еелокте по телу прокатилась теплая волна, ударила в ноги. Подниматься по лестницестало тяжелее, сейчас бы лечь и в изнеможении раскинуть руки.

Она сжала челюсти, выпрямилась и пошла быстрее. Иггельдпривел ее в другую комнату, более просторную, с окнами без решеток, уставленнуюдорогой мебелью. Даже ложе выглядело роскошнейшим, огромным, не меньше дюжиныподушек, толстое покрывало…

Блестка презрительно усмехнулась, он проследил за еевзглядом, раздраженно отмахнулся:

– Это не моя прихоть. Так все сделали: и дом, и мебель.Меня просто сюда притащили.

– Ах-ах, – сказала она язвительно, –бедненький! Силой его притащили.