За секунду до того, как он отвернулся, Рози увидела плотнонатянутую ткань брюк над его возбужденной плотью. «Из-за меня», — подумала онаи была потрясена чувствами, охватившими ее при этой мысли: удовольствием,легкой иронией и едва заметным самодовольством.

Она спустилась со скалы рядом с ним и обнаружила, что держитего за руки, даже не заметив, как сделала это.

— Ну хорошо, что теперь?

— Я предлагаю перед тем, как отправиться домой, немногопрогуляться. Остыть.

— Не против, но на поляну с лисами не пойдем, ладно? Я нехочу снова их тревожить.

«Ее, — подумала она, — я не хочу тревожить ее».

— Согласен. Тогда пойдем на юг. Билл отвернулся было от нее,но она задержала его руку, опять поворачивая его к себе, и затем прижалась всемтелом, обхватив руками шею. Ее обрадовало, что твердость ниже пояса брюк Биллане исчезла, разве что чуть-чуть уменьшилась. До сегодняшнего дня она непредставляла, что в этом есть нечто нравящееся женщине, — искренне считая всевыдумкой журналов, чья главная задача состоит в том, чтобы заставить читателейпокупать ту или иную одежду, убедить в превосходстве определенной косметики илисредства для ухода за волосами. Она прижалась к нему, всем своим женскиместеством чувствуя его возбуждение, и заглянула ему в глаза.

— Ты не против, если я скажу то, что мама научила говоритьменя, когда я собиралась на первый день рождения. Наверное, мне было лет пятьили шесть.

— Говори. — Он улыбнулся.

— Спасибо за прекрасно проведенное время, Билл. Спасибо засамый замечательный день в моей взрослой жизни. Спасибо, что привез меня сюда.

Он поцеловал ее.

— И тебе спасибо, Рози. Я не помню, когда чувствовал себятаким счастливым в последний раз. Идем, прогуляемся.

Держась за руки, они пошли вдоль берега, в этот раз на юг.Он увел ее наверх по тропинке, и они оказались на длинной узкой полоске луга,который, похоже, не косили несколько лет. Полуденное солнце ласкало его своимилучами, бабочки порхали в зарослях тимофеевки. Жужжали пчелы, слева от нихдятел без устали долбил ствол дерева. Билл показывал ей цветы, называя их. Дваили три названия он, кажется, ошибся, но она не поправила его. Рози обнаружилароссыпь грибов у старого дуба на краю луга и сказала, что это поганки, но неочень опасные, потому что эти грибы горькие на вкус. От горьких грибов вряд лиумрешь или попадешь в больницу.

Когда они вернулись к мотоциклу, появились студенты, окоторых упоминал Билл, — целая компания, приехавшая в фургончике и «скауте» счетырьмя ведущими колесами. Они вели себя вполне миролюбиво, но слишком шумно.Молодежь, смеясь и перешучиваясь, принялась переносить сумки с пивом в тень,несколько человек устанавливали волейбольную сетку. Юноша лет девятнадцати нес,перекинув через плечо, девушку, одетую в шорты цвета хаки и верхнюю частькупальника-бикини. Когда он перешел на бег, девушка радостно заверещала изаколотила ладонями по коротко стриженной макушке парня. Наблюдая за ними, Розивдруг подумала, достигает ли крик девушки поляны с лисьей норой, и решила, чтода. Она живо представила, как самка лежит под корнями, прикрыв пушистым хвостомспящее потомство и прислушиваясь к доносящимся с пляжа шумам и крикам людей,шевеля навостренными ушами, поглядывая вокруг блестящими и умными глазами,способная на всяческие безумные проделки.

«Самцы погибают от болезни довольно быстро, но самки могут житьдолгое время, становясь все хуже и хуже», — подумала она и вспомнила россыпьпоганок, которые обнаружила на краю луга в тенистом, постоянно сыром месте.Однажды летом бабушка показала ей эти грибы, назвав их «паучьими поганками», ихотя это название вряд ли можно обнаружить в книгах по микологии, в памяти Розиостался их гадкий вид — бледная воскообразная мякоть, темные пятнышки нашляпках, действительно похожие на паучков, если иметь развитое воображение… аей на его отсутствие жаловаться не приходится.

«Значит, больная бешенством самка способна жить довольнодолго… Самцы погибают относительно быстро, но…»

— Рози? Тебе холодно? Она непонимающе посмотрела на него. —Ты дрожишь.

— Нет, мне не холодно. — Она посмотрела на студентов, незамечавших ни ее, ни Билла, как не замечают молодые люди всякого, кто старшедвадцати пяти, затем перевела взгляд на Билла. — Думаю, пора возвращаться.

— Ты права, — кивнул он.

На обратном пути движение слегка оживилось, поток машин сталеще больше, когда они выбрались на Скайуэй. Им пришлось ехать немногомедленнее. Билл умело направлял мотоцикл в свободные промежутки междуавтомобилями, и Рози казалось, что они мчатся на спине дрессированной стрекозы,однако он вел мотоцикл осмотрительно, и у нее ни разу не возникло ощущенияопасности, ни разу не испугалась, даже когда Билл выехал на желтуюразделительную полосу и помчался, обгоняя большие, похожие на флегматичныхмастодонтов автомобили, терпеливо дожидающихся своей очереди, чтобы проехатьчерез турникет. По сторонам дороги замелькали указатели с названиями«УОТЕРФРАНТ», «АКВАРИУМ», «ЭТТИНГЕР-ПИЕР», и Рози обрадовалась, что они уехаливовремя. Она не опоздает к четырем часам, займет место в киоске, где будетпродавать футболки, и это хорошо. Она познакомит Билла со своими подругами, иэто тоже хорошо. Рози не сомневалась, что он им понравится. Когда они проехалипод плакатом с призывом «ШАГНИ В ЛЕТО С „ДОЧЕРЯМИ И СЕСТРАМИ!“, Рози ощутилаприлив счастья, который позже в этот долгий, бесконечно долгий день будетвспоминать с тошнотворным ужасом.

Она увидела рельсы американских горок в парке развлечений,сплошные петли, повороты, спуски и подъемы, вырисовывающиеся сложнымпереплетением на фоне неба, услышала крики тех, кто катался на горках, — звукиуходили ввысь, словно пар. На мгновение она крепче прижалась к Биллу изасмеялась. Все будет нормально, все будет в порядке, подумала Рози, а когда всознании всплыли — на короткий миг — черные настороженные глаза лисицы,отмахнулась от воспоминания, как люди на свадьбе стараются забыть о недавнихпохоронах.

Пока Билл Штайнер вел мотоцикл по дороге, ведущей в Шорленд,Норман Дэниэлс загонял свой украденный автомобиль на огромную площадкуавтостоянки на Пресс-стрит. Стоянка располагалась в пяти кварталах отЭттингера, и здесь оставляли машины люди, приехавшие развлечься; их привлекалипарк, аквариум, старый городской трамвай, магазины и рестораны Эттингера.Разумеется, можно было подыскать стоянку и поближе, однако Норману не хотелосьостанавливаться ближе. Не исключено, что ему может понадобиться быстроскрыться, а возле самого Эттингера легче легкого угодить в автомобильнуюпробку.

В четверть десятого утра в субботу ближняя часть стоянки наПресс-стрит была почти пустой, не самый лучший вариант для человека, у которогонет желания привлекать чье-то внимание, и все же на площадке стояло достаточноавтомобилей, чьи хозяева отбыли паромом на северный берег озера или оставили ихс вечера, а сами отправились на рыбалку. Норман загнал «форд-темпо» насвободное место между «уиннебаго» с номерами штата Юта и громадным «роудкингомРВ» из Массачусетса, «форд» оказался почти невидимым между двумя гигантами, чтополностью устраивало Нормана.