«Кроме того, ты мужчина, который похож на кого-то, —подумала Герт. — Или ты просто напоминаешь какого-то киноактера?»

— Ну, Герт! — прикрикнул на нее сын Мелани Хаггинс. —Толкай! Я хочу раскачаться высоко-высоко! Я хочу сделать петлю!

Герт толкнула сильнее, хотя Стэнли еще слишком мал, чтобыделать полный оборот на качелях — нет уж, увольте, не в таком младенческомвозрасте. И все же его смех доставлял ей удовольствие; услышав его, она саманевольно улыбнулась. Она толкнула еще сильнее, выбрасывая из головы назойливыемысли об инвалиде в коляске. Выбрасывая из сознательной части мозга.

— Я хочу сделать петлю, Герт! Пожалуйста! Ну давай,пожалуйста!

«Черт с тобой, — подумала Герт, — один раз не повредит».

— Держись крепко, герой, — велела она. — Поехали!

Норман продолжал двигаться даже тогда, когда понял, чтоминовал последних посетителей, пришедших на пикник «Дочерей и сестер». Он счелблагоразумным не мозолить им глаза, пока женщины из «Дочерей и сестер» и ихгости будут сидеть за столами.

К тому же панический страх продолжал усиливаться, и онопасался, что какой-нибудь слишком наблюдательный гость заметит, что с нимтворится что-то неладное. Его убежденность, что Роуз обязательно объявится напикнике, ничуть не поколебалась, однако прошли уже все мыслимые и немыслимыесроки, а ее до сих пор нет. Норман не думал, что проглядел ее, он знал, что еенет, и это совершенно непонятно. Ведь Роуз мышь, разрази ее гром, сераятщедушная мышка, и если она не рядом со своими пришибленными подружками, то гдеже тогда? Куда ее занесло, черт побери, если здесь ее нет?

Он проехал под плакатом «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ЦЕНТРАЛЬНУЮАЛЛЕЮ» и покатил дальше, не обращая особого внимания на то, куда движется.Самое приятное в инвалидной коляске, как он обнаружил, состоит в том, что людиуступают вам дорогу.

Парк постепенно заполнялся, и это, наверное, хорошо, нобольше ничего хорошего он не видел. В голове снова появились знакомые толчки,предвещавшие головную боль, а бегущие по небу облака вызывали странные ощущения— словно он очутился на чужой планете. Почему, например, так много людейсмеется? Чему, черт возьми, они радуются? Неужели они не понимают, в каком миреживут? Неужели не соображают, что все — все— висит над краем пропасти? Он сиспугом понял, что все женщины кажутся ему похожими на кукольных девочек собложек журналов, а мужчины — на педерастов, все до единого, словно планетапогрузилась в болото однополой любви.

Головная боль усиливалась, по краям предметов снова началипоявляться яркие подвижные зигзагообразные линии. Звуки парка усилились доумопомрачения, словно безжалостный гном, поселившийся у него в черепе, медленновращал ручку громкости до максимальных децибел. Кабинки, грохочущие на первомподъеме американских горок, производили шум, сравнимый разве что с шумомснежной лавины в горах, а когда они съезжали вниз на головоломном спуске,визгливые крики катающихся разрывали его барабанные перепонки, как шрапнель.Каллиопа, со своими тягучими мелодиями, электронная трескотня из зала видеоигр,нудное жужжание машин на площадке аттракциона «Ралли»… их звуки сливались,перемешивались между собой и вонзались в его мятущийся, переутомленный мозг,как голодные чудовища. Самым ужасным звуком, который заглушал все остальные,впиваясь в ткани мозга, как лезвие тупого кинжала, казался ему кличмеханического капитана, стоящего перед «Кораблем призраков». Норман подумал,что если еще хоть раз услышит его дурацкое «Приготовься к ужасам, юнга!», егорассудок сломается, словно сухая щепка. Или он выпрыгнет из инвалидной коляски,успевшей натереть ему мозоли на заднице, и с воплем бросится на…

«Остановись, Норми».

Он въехал на небольшое свободное место между киоском,продававшим свежее рассыпчатое печенье, и другим, торгующим нарезанной накусочки пиццей, и там действительно остановился, отвернувшись от безумнойтолпы. Каждый раз, когда раздавался этот голос, Норман внимательно к немуприслушивался. Именно он сообщил ему девять лет назад, что единственный способзаткнуть глотку Уэнди Ярроу — убить ее, и этот же голос в конце концов убедилего отвезти Роуз в больницу, когда та сломала ребро.

«Норми, ты сошел с ума. По всем стандартам судебных залов,где тебе сотни раз приходилось приносить клятвы, ты настоящий псих. Ты же самзнаешь, так ведь?»

Слабое, принесенное порывом дующего с озера ветра:

— Приготовься к ужасам, юнга!

«Норми?»

— Да, — прошептал он, растирая виски кончиками онемевшихпальцев. — Да, наверное, я это понимаю.

«Ну и славно; человек способен действовать, несмотря на своинедостатки… если, конечно, он не отказывается признать их. Ты должен узнать,где она, а это сопряжено с риском. Но ты уже рисковал, когда заявился сюда,правильно?»

— Да, — подтвердил он. — Да, папочка, я рисковал.

«О'кей, теперь глупости в сторону. Слушай, что я тебе скажу,Норми».

Норман слушал.

Герт еще некоторое время раскачивала Стэна Хатгинса,чувствуя, что его требования «крутануть петлю еще разочек» надоедают ей всебольше и больше. У нее не было намерений повторять опасный трюк — в первый размальчик чудом не вывалился, и на секунду Герт окаменела, уверенная, что сейчасс ней случится сердечный приступ.

К тому же ее мысли вернулись к мужчине в инвалидной коляске.Бритому наголо мужчине.

Знакомо ли ей его лицо на самом деле? Или только кажетсятаковым? Не напоминает ли он мужа Рози? «Нет, это чушь. Идиотизм. Паранойя».Может, и так. Почти наверняка так. Но мысль продолжала сверлить сознание. Ростапримерно такого же… хотя трудно сказать точно, когда смотришь на сидящего, неправда ли? Человеку вроде мужа Рози это прекрасно известно. «Перестань. Тышарахаешься от теней». Стэну надоело качаться на качелях, и он спросил Герт, немогла бы та забраться с ним на батут. Она улыбнулась и покачала головой.

— Но почему нет? — спросил он обиженно.

— Потому что у твоей подружки Герт не совсем подходящая длябатута комплекция, с тех пор, как она выросла из пеленок, — пояснила она.

Заметив неподалеку от детской горки Рэнди Франклин, Гертнеожиданно приняла решение. Если она не разберется с этой дурацкой ситуацией,то сойдет с ума. Она попросила Рэнди последить немного за Стэном. Молодаяженщина охотно согласилась, и Герт назвала ее ангелом, хотя на самом делехарактер у Рэнди был далеко не ангельский… однако небольшая стимулирующая лестьне помешает.

— Куда ты, Герт? — поинтересовался откровенно разочарованныйСтэн.