Правда, «говорить» в данном случае не самое подходящее словодля описания того, что он собирается с ней сделать.

Итак, шаг первый — найти ее. Шаг второй — не спускать с нееглаз, оставаясь при этом на безопасном расстоянии. Шаг третий — проследить заРоуз, когда она наконец навеселится досыта и покинет гулянье… возможно, толькопосле концерта, но может, и раньше, если ему повезет. Как только они окажутсяза пределами парка, он выкинет к чертовой матери опостылевшую инвалиднуюколяску. На ней останутся его отпечатки пальцев (кожаные мотоциклетные перчаткисделали бы свое дело и добавили бы новый убедительный штрих к портрету ГампаПитерсона, однако ему помешала нехватка времени, не говоря уже о «фирменных»головных болях), ну да из-за отпечатков переживать не стоит. У Нормана возниклопредчувствие, что с настоящего момента меньше всего ему придется волноватьсяиз-за отпечатков пальцев.

Идеальным было бы выследить ее до самой двери дома, и Норманполагал, что добьется желаемого. Когда Роуз сядет в автобус обязательноавтобус, потому что машины у нее нет, а на такси она не станет тратиться), онподнимется следом. Если по пути от Эттингера до конуры, в которой она прячется,Роуз случайно заметит его, он прикончит ее на месте, и плевать на последствия.Если же все пройдет как надо, он последует за ней прямо в ее норку, а потом ееждут такие страдания, которых не испытывала ни одна живущая на земле женщина.

Норман в инвалидной коляске подкатил к будке с вывеской«БИЛЕТЫ НА ВЕСЬ ДЕНЬ», увидел, что вход для взрослых стоит двенадцать долларов,протянул деньги билетеру и двинулся в парк. Путь был свободен; в сравнительноранний час утра Эттингер еще не заполнили толпы посетителей. Ему следует вестисебя поосторожнее, чтобы не привлечь лишнего внимания. Но он справится. Ему…

— Эй! Эй, мужчина в коляске! Вернитесь!

Норман мгновенно остановился, намертво вцепившись в колесаинвалидного кресла, невидящими глазами глядя на аттракцион «Корабль призраков»,перед которым стоял гигантский робот в старинном одеянии морского капитана.«Приготовься к ужасам, юнга!» — снова и снова повторял капитан механическимголосом. Дья-вол! Вот вам, пожалуйста, не хотел привлекать лишнего внимания… иименно это и сделал.

— Эй, лысый! Вы, в коляске!

Люди оборачивались на него. Одна посетительница, толстаячерномазая сучка в красном сарафане, выглядела, ничуть не умнее, чем продавец сзаячьей губой в магазине «Базовый лагерь». И еще она показалась Норману смутнознакомой, однако он отмахнулся от ощущения, полагая, что это следствие сильногонапряжения, — ведь он никого в городе не знает. Женщина отвернулась и зашагаладальше, прижимая дамскую сумочку размером с хороший чемодан, но чересчур многолюдей продолжало на него пялиться. У Нормана неожиданно взмокло в паху.

— Эй, мужчина в коляске, вернитесь! Вы дали мне слишкоммного!

Смысл сказанного дошел до него не сразу — как будто кто-топроизнес фразу на иностранном языке. Затем он понял, в чем дело, и чувствоогромного облегчения — к которому примешивалась досада из-за допущеннойоплошности — окатило его волной с головы до ног. Ну конечно, он заплатилкассиру слишком много, забыв, что теперь он — не взрослый мужик, а Инвалид,достойный жалости.

Развернувшись, Норман покатил назад к будке. Кассир, молодойпарень, которому не помешало бы сбросить половину веса, высунулся из окошка, ина его физиономии было написано такое же отвращение, какое Норман испытывал ксамому себе. Парень протягивал пятидолларовую бумажку.

— Семь баксов для инвалидов, вы что, читать не умеете? — Онпостучал кулаком с зажатой в нем бумажкой по объявлению на будке, а затем сунулденьги под нос Норману.

Норман на миг представил, как запускает пятерню в левый глазжирного идиота, вырывает его и сует в один из многочисленных карманов на курткекассира.

— Извините, — жалко промямлил он.

— В следующий раз будьте внимательнее, — бросил толстяк,скрываясь в будке.

Норман развернулся и снова покатил в глубь парка, чувствуя,как грохочет сердце. Он с таким старанием трудился над созданием своегоперсонажа… составил простой, но хороший план… однако с самого начала совершилне просто глупость, а невероятную глупость. Что с ним случилось?

Он не знал, однако с этого момента и впредь ему придетсяпроявлять большую осторожность.

— Я могу, — пробормотал он едва слышно. — Я могу, чертвозьми!

— Приготовься к ужасам, юнга! — завопил на него робот,замахиваясь трубкой размером с унитаз, когда он проезжал мимо. — Приготовься кужасам, юнга! Приготовься к ужасам, юнга!

— Как скажешь, кэп, — буркнул Норман, продолжая толкатьколеса. Он подъехал к развилке, откуда, судя по указателям, — шли дорожки напирс, центральную аллею и в зону для пикников. Рядом со стрелкой, указывающейна зону для пикников, висело объявление: «ГОСТИ И ДРУЗЬЯ „ДОЧЕРЕЙ И СЕСТЕР“ —ЛЕНЧ В ПОЛДЕНЬ, ОБЕД В ШЕСТЬ, КОНЦЕРТ В ВОСЕМЬ. ВЕСЕЛИТЕСЬ! ОТДЫХАЙТЕ!»

«Ладно-ладно», — подумал Норман и повернул облепленнуюнаклейками коляску на ведущую в зону для пикников бетонную дорожку, по обеимсторонам которой тянулись грядки цветов. В действительности Эттингерпредставлял собой большой и ухоженный парк. Здесь имелись игровые площадки длядетей, уставших от аттракционов или боящихся их. Здесь посетителей встречаликусты, подстриженные в форме животных, как в Диснейленде, здесь можно былопоиграть в подковки или софтбол, и повсюду стояли столики для пикников. ВпередиНорман увидел натянутый на столбы брезент, под которым суетились повара в белыххалатах, готовя шашлык. За импровизированной палаткой выстроился ряд киосков,установленных, как он понял, специально для сегодняшнего празднества — в одномможно будет купить пару лоскутков пикейной ткани с ручной вышивкой, в другомприобрести майки (многие с мудрыми изречениями вроде тех, что украшалиинвалидную коляску «Гампа») и подобрать себе брошюрку по вкусу… особенно есливознамерились бросить мужа и присоединиться к своим сестрам-лесбиянкам и хотитеузнать, как лучше это сделать.

«Жаль, что у меня нет оружия, — подумал он. — Чего-нибудьтяжелого и скорострельного, как „Мак-10“. Тогда за двадцать секунд я сделал бымир намного чище. Намного чище».

Среди посетителей парка большинство составляли женщины,однако мужчины попадались не настолько редко, чтобы Норман чувствовал себябелой вороной. Он прокатился мимо киосков, раскланиваясь с теми, кто кивал ему,мило улыбаясь тем, кто приветствовал его улыбкой. Заплатил за билетик «лотереиудачи», записав свое имя на лепестке ромашки как Ричард Питерсон. В последниймомент ему показалось слишком надуманным имя Гамп — во всяком случае, здесь. Онкупил буклетик под названием «Женщины тоже имеют права на недвижимость» исказал лесбо-королеве в кабинке, что пошлет брошюру своей сестре Дженни,живущей в Топеке. Лесбо-королева улыбнулась и пожелала ему хорошего дня. Норманулыбнулся в ответ и пожелал ей того же. Он охватывал взглядом всю толпу,выискивая в ней только одного человека — Роуз. Пока что ее не заметно, ноничего страшного; день только начинается. Норман ощущал почти стопроцентнуюуверенность в том, что она обязательно появится на полуденный ленч, а кактолько он увидит ее собственными глазами, все будет хорошо, все будет хорошо,несмотря ни на что, все будет хорошо. Верно, он обгадился возле билетной кассы,ну и что? Его оплошность сошла ему с рук, и он больше не ошибется. Ни за что.