«Хорошее место, чтобы поговорить о том, что же мы будем делать с Мерулой», – подумал я, проходя за напарницей.

Я коснулся ее руки и почувствовал мелкую дрожь.

– Что, страшно? – спросил я, крепче сжимая ладонь девушки.

Она усмехнулась.

– Конечно же нет.

Наши шаги отзывались гулким эхом от каменных стен. Мы медленно брели по сумрачным заброшенным коридорам, и я старался отогнать от себя ассоциации замка с пытками, а Трэа задумчиво смотрела вперед и крепко сжимала мою руку.

– Все… нормально? – с трудом выдавил из себя я, чувствуя волнение девушки.

Какое-то напряжение висело в воздухе, но я не мог понять отчего.

– Да.

Алден повернулась и вдруг, обвив мою шею руками, потянулась ко мне. Ее дрожащие губы горячо прильнули к моим, и я прижал к себе свою ведьму.

Дрожащие… Дрожащие? Трэа?

Я отстранился и взволнованно взглянул на нее, но она уже улыбалась.

И почему…

Почему в ее глазах блеснула сталь?

– Пошли дальше. – Я отвернулся, взяв ее за руку. Что-то кольнуло внутри, но я в очередной раз прогнал сомнения.

Просто нервы. От этого места.

Хотелось уйти отсюда как можно скорее, но я сделал еще один шаг вперед.

Мы вышли в просторный зал. Кое-как заколоченные окна создавали полутьму, на полу валялись кусочки досок и какой-то мусор, а на стенах висели подсвечники, в которых, конечно, не было свеч. Жалкие лучи света едва пробивались через дыры в оконных досках.

И черт, почему же тут так много пауков? Даже в такой тьме было видно, как они сидели по разным углам – безмолвные наблюдатели… Тут могло бы быть даже мило, если бы не было так жутко. И так… сухо. Хотя я ожидал почувствовать в старом замке влажность.

Мы остановились в этом зале, и я развернулся к напарнице. Она очень крепко держала мою руку.

– Трэа, давай… Поговорим?

Она грустно усмехнулась и опустила голову, еще сильнее сжав мою ладонь.

– Да. Я все придумала…

Она не спешила. Вновь подняла на меня взгляд.

И тут я что-то почувствовал. Беспокойство усилилось, сухой воздух вдруг словно затвердел и стал жечь горло.

– Трэа… – Я надеялся разглядеть в ее взгляде спокойствие и успокоиться сам.

– Все хорошо. – Она сделала шаг ко мне и прикоснулась к моим губам. – Алан…

Слишком медленный и чувственный поцелуй.

Но что…

Что, черт возьми, в нем не так?!

И вдруг по всему телу прокатился такой холод, что даже горячие губы моей ведьмы не заглушили его.

Отчаяние. Я почувствовал его так остро, что открыл глаза и отстранился.

Почему у Алден был такой туманный и… безразличный… взгляд?

И в этот момент…

Я услышал шум где-то в проходе, через который мы вошли пару мгновений назад.

– Чертовски, чертовски мило… – тихий голос, сочившийся ядом.

Руки задрожали. Я медленно повернул голову в сторону темной арки, сжимая руку Алден.

– Как жаль, – тихо шелестела женщина, медленно выходя из-за стены и обращая на нас металлический взгляд, – что это абсолютно нетрогательно.

Желтые глаза с вертикальными зрачками блеснули в темноте. Фигура, облаченная в обтягивающее платье, открывающее руки со шрамами в виде змей, остановилась.

Перед нами стояла она.

Мерула.

Я крепко сжал руку Алден и, весь дрожа, рефлекторно отступил на шаг.

Н-но… Нет, нет, почему?! Что она делает здесь?! Как она нашла нас?!

Ужас липким холодом обвил мое тело и сознание, когда я смотрел в глаза самой страшной ведьме Эланарии. За ней появились и другие – те, кому тогда удалось поймать нас, и даже чертова Кукловод, хищно блеснувшая взглядом. Я даже заметил Ивори, успев уловить в ее взгляде толику страха и сожаления.

– Трэа! – Я обернулся, с отчаянием смотря на свою ведьму.

Она не повернула ко мне головы, но… Отпустила мою руку и сделала шаг в сторону.

Трэа?..

Я застыл, непонимающий.

Черт, протяни руку, обрати своей волей меня в косу. Да, мы не готовы, но мы победим! Мы… Мы должны попробовать! Ведь ты… У тебя есть план, да, так давай же!

Я сам не понял своей паники. И почему-то не смог сказать это вслух.

– Птенчики попались змейке…

Совершенно без эмоций, но внушающий такую угрозу голос Морте заставлял дрожать.

– Трэа! – крикнул я.

Она подняла на меня взгляд.

Что? Н-но…

– Прости, Алан. – Трэа смотрела на меня так уверенно, но… не в нашей победе.

Этот леденящий душу взгляд и маска, появившаяся на ее лице. Маска той Алден, и эта жестокость в глазах.

И это безразличие.

Она направила руку в мою сторону, и все тело пронзила боль. Не удержавшись на ногах, я упал на колени, хватаясь за грудь и сжимаясь. Жгучий яд заструился по всему телу, вырываясь изнутри мощным заклинанием, которое наложила…

– Трэа?.. – Я с трудом поднял на нее взгляд и услышал, что мой голос дрожит.

Она смотрела на меня так холодно.

Нет…

– Мерула. – Алден резко развернулась к стайке ведьм, и голос ее был как никогда спокоен. – Как насчет сделки?

Предводительница кланов, сложив руки на груди, вопросительно приподняла бровь. Она больше не ухмылялась, а взгляд равнодушно сверлил Алден с немым вопросом.

Темнота обволокла ведьм.

Слишком густо. Слишком темно.

Слишком…

– Алан Эверс ваш.

…Больно.

Внутри все оборвалось, и я почувствовал отчаяние, которое стало душить. Острую боль где-то глубоко в груди. Руки задрожали, а вместо слов вырвался лишь хрип.

Она… предала меня?

– Алан Эверс ваш.

Голос Алден ледяной иглой прошел сквозь меня, отдаваясь звоном в ушах. Перед глазами все плыло, а во рту появился горький привкус. Вдохи давались с тягучей болью, которая все больше разрывала изнутри.

Нет… Трэа, нет, ты не могла…. Ты…

Боль распространилась по телу так резко, словно меня окатили горячей водой, сжигая все внутренности. Огненным штормом выбивая привычный мир из-под ног.

– Трэа… – прошептал я.

Насколько обреченным был мой голос в тот момент?

– Вот как? – хмыкнула Мерула, сделав шаг вперед. – И что же ты хочешь?