— Э-э-э, тебе спасибо, а то, хм, Эффелина уже готовила вопросы, эм, ко мне. По её логике, хм, раз я биолог, э-э-э, значит, я должен доказать, гм, что ты, э-э-э, проглотон.

— По-моему, она бы ещё нашла повод прицепиться, если бы ты не вмешался.

— Э-э-э, но твоя заслуга, хм, в том, что…

— Ну, начался чемпионат по вежливости, — презрительно фыркает Семиларен и собирается ускакать прочь, но тут же влетает в Стефана.

— Исчезни с дороги, — реагирует на столкновение доктор Фэлконинг. — Или принеси мне антипохмелин.

— Вот это я понимаю! — смеётся Семиларен. — Без лишних словес, без всей этой вежливой нудятины!

Вскоре блент возвращается к Стефану со стаканчиком, в котором зеленеет приятно пахнущая густая жидкость.

— Ну, за здоровье, — усмехается доктор Фэлконинг и опустошает стаканчик. — Какая сладостная гадость, — добавляет он через пару стеков.

— Вы хорошо себя чувствуете? — участливо обращается к Стефану Ксандер.

— Сложно чувствовать себя плохо, когда выспишься на ягулярре! Нет, правда, Леод — просто чудо. Целую ночь вытерпеть на себе пьяного меня — это большое достижение. Я ему так и сказал. А он ещё смеялся!

При этих словах антипохмелин начинает поступать в кровь Стефана уже не отдельными робкими молекулами, а едва ли не целыми сгустками.

— О! Полегчало! — отмечает Стефан и кричит в сторону отсека управления: — Стив! Давай сюда схему корабля — сейчас покажу гениальное решение вашей проблемки!

У стола в отсеке управления, над которым парит голографическая модель «Тёмной Материи», собираются Стив, Стефан, киберпанки и Тецклай.

— Вот, всё дело в конденсаторах внутри и в ограничительных элементах у сопла снаружи, — объясняет Стефан, показывая на модели один из двигателей. — Вместо одного большого конденсатора ставим два маленьких, а ограничительные элементы, наоборот, соединяем бесшовно в одну вот такую конструкцию — и пожалуйста, аннигиляционный след размазывается так, что что никакие современные радары его от помех не отличают.

— Гррр, я мог всё предусмотреть, — пытается начать новый сеанс самобичевания Тецклай, но Стефан неосознанно успокаивает его, показав, что решение очень нестандартное:

— Это, конечно, если не вдаваться в детали. А если вдаваться, вот здесь нужны ещё штуки четыре квантовых преобразователя, причём асинхронизированных, а у самого края ограничительного элемента нужно загасить поток виртуальных частиц… вот таким остроумным образом. Ну, кто гений?

— Гений всё равно я, потому что вместо четырёх преобразователей достаточно установить два, — покровительственным тоном сообщает Стив. — Вот так.

Стефан недоверчиво вглядывается в обновлённую модель, но, в конце концов, признаёт превосходство терраформской мысли:

— Ладно, тут ты меня сделал, я не догадался.

— А в остальном — ты меня сделал, я бы не додумался, честно, — улыбается Стив. — За работу, друзья мои! Я тоже поучаствую, если позволите. Я всё ещё будто на Самобыте и строю корабль.

Воодушевлённая пятёрка направляется к проходу, который ведёт к двигателям. По дороге Стив, Стефан, киберпанки и Тецклай встречают Райтлета и Сэн.

— Помочь? — тут же вызывается сартонари.

— Ещё четыре руки не нужны? — вторит Сэн.

— Я бы вообще сам со всем управился, — холодно отвечает Тецклай. — Ничья помощь мне не нужна. Я сам должен исправить свою ошибку.

— Отказываться от помощи — знак упрямства, а не силы, — произносит Стив. — Тецклай, опять ты вспомнил своё подкрадское училище.

— Гррр, и правда, — виновато откликается Тецклай. — Конечно, помогайте… спасибо.

Тут хриввалэйтн неожиданно для всех звонко чихает.

— Похоже, у кого-то лезет шерсть, — комментирует он.

— Ой, т-т-точно, — дрожащим голосом вдруг соглашается Сэн и с выражением подлинного страха на лице приникает к Райтлету и начинает об него тереться.

И чем сильнее она трётся, тем больше… теряет шерсти.

— Ой-ой, что ж такое, — пугается она. — Ай, как всё чешется…

— Линька, — улыбается Райтлет. — Ты линяешь.

— Ага… ой, поросягаство, веселуха теперь на восемнадцать дечасов! А-а-ай… паника, летящая шерсть и этот жуткий зуд! Но ничего, я справлюсь. Не в первый раз. И ты всегда меня учил, что настоящий охотник должен не только ловить и укрощать чудовищ, но и держать в узде свои эмоции. Всё нормально, всё хорошо… ой-ой, что-то меня в этот раз сильно тряхануло! Поросягаство блинское, и ведь пока последняя старая шерстинка не слетит, всё это будет продолжаться! Райтлет, мне так неловко… пойду-ка я к себе. Ой, нет! Что ж такое-то! Так, держать себя в руках, спокойно…

— Пока не слетит последняя старая шерстинка… — повторяет Райтлет, успокаивающе погладив Сэн по голове и стряхнув с неё целую горсть старой шерсти. — Что ж, ребята, ковыряться в двигателях вам придётся без нас. Сэн, я тебе помогу!

— Как? — недоумевает тц-рики.

— Очень просто! Пошли к тебе в каюту.

Райтлет, впустив в каюту Сэн, прикрывает дверь.

— Вот моё решение, — произносит он, выпустив когти на руках и пройдясь ими по собственному меху на голове.

Сэн, переведя дух после очередного приступа страха, пытается понять, что это значит. И внезапно до неё доходит:

— Точно! Корфилль, отличная мысль! Сейчас… ой, опять мне страшно! Ну, сколько можно! Материться хочется.

— Матерись, — смеётся корфилль. — Нет, правда, тебе легче станет.

Шёпотом ругаясь на чём свет стоит, Сэн раздевается, распластывается на своём любимом диване, и сартонари принимается расчёсывать ей шерсть когтями.

— Вот здорово! Хорошо-то как! — восклицает Сэн. — Ай, страх не проходит, вот зараза! Хватит, хватит…

— Не переживай, ты хорошо справляешься, но лучше тебе просто отвлечься, — успокаивает Сэн Райтлет. — Хочешь, я тебе шикарную охотничью историю расскажу? Это было незадолго до нашей встречи. Значит, троплю я куири. Уже нож на волосок, всё как под крылом. Но вот только в след встаю, и тут как с рога на копыто…

Дальнейший рассказ ещё больше напичкан специальными охотничьими терминами и жаргоном. Так, что никто, кроме мастера сартонарийской охоты, не поймёт ни слова.

Собственно, Веншамея, которая притаилась у прикрытой двери каюты, и не понимает. Вообще, её не особенно волнует содержание рассказа Райтлета. Её заботит нечто иное. Вернее, не заботит, а заставляет с белой завистью вздыхать.

— Вот она, настоящая любовь, — шепчет она. — Без лишних слов, ненавязчивая… но какая сильная и надёжная.

— Подсматриваешь? — возникает рядом Накет.

— Да, подсматриваю, — решает не выкручиваться Веншамея. — Всегда приятно полюбоваться на по-настоящему влюблённую парочку. Правда ведь? Наверняка кто-нибудь так смотрит и на нас с тобой.

— Мы больше не пара.

— Что? Как?! Почему? Всё из-за нашей с Джексом истории, да? Накет, это всё ерунда, я не всерьёз, у меня просто было какое-то временное помешательство… я тебя люблю, всё хорошо…

— Нет, не хорошо. Ты ваще хотела мне изменить, в принципе. Значит, не любишь.

— Ну, всякое бывает, прости, я… я не то чтобы… но у нас