Первые недели она вообще редко покидала свой отель – авернее, пансион – особенно, когда обнаружила, что здесь никто не понимает ееязыка, даже если она ПРО-ИЗ-НО-СИТ каждую фразу по слогам. Очень ее удивило ито обстоятельство, что город, в котором она оказалась, носит два имени: местныеназывали его «Женева», а ее землячки – «Женебра».

И вот наконец после долгих томительных раздумий в четырехстенах своего маленького номера, где даже телевизора не было, сделала она дваумозаключения:

а) она никогда не найдет то, что ищет, пока не сможетвыразить то, что думает. А потому надо выучить местный язык;

б) поскольку все ее товарки стремятся к одному и тому же,надо стать другой.

Но как этого добиться, она пока себе не представляла.

Запись в дневнике Марии, сделанная через четыре недели послеприлета в Женеву:

Мне кажется, прошла уже целая вечность, Я не понимаю нислова из того, что говорят вокруг, и потому часами слушаю музыку по радио,разглядываю свой номер, вспоминаю Бразилию и нетерпеливо жду минуты, когда надобудет идти на работу, а когда работаю, нетерпеливо жду минуты, когда можнобудет возвращаться домой. Иными словами, я живу не настоящим, а будущим.

Когда-нибудь, в этом самом будущем – должно быть, отдаленном– я смогу купить билет на самолет, вернуться в Бразилию, а там выйду замуж завладельца магазина тканей и буду слушать ехидные замечания подруг, которыеникогда не рисковали сами, а потому только и могут, что радоваться неудачамдругих. Нет, этого не будет! Я лучше выброшусь из самолета над океаном!

Но поскольку окна в самолете не открываются (кстати, дляменя это было неприятной неожиданностью – как жалко, что нельзя вдохнутьчистого воздуха поднебесья!), то умру я здесь. Но перед тем, как умереть, я ещепоборюсь за жизнь. Если бы я не боялась заблудиться в незнакомом городе, топошла бы куда глаза глядят.

* * *

На следующий же день, не откладывая, она записалась надневные курсы французского языка, где увидела людей всех возрастов, рас ицветов кожи – мужчин в ярких одеждах, с многочисленными золотыми цепями ибраслетами, женщин под неизменным покрывалом, детей, которым иностранный языкдавался много легче, чем их родителям, – а ведь должно быть наоборот:взрослые-то накопили больше опыта. Мария гордилась тем, что все они знали проее страну – карнавал, самба, футбол – и самого прославленного ее гражданина поимени Пеле, которого они упорно называли Пеле, несмотря на все старания Марииобъяснить, что он ПелЕ! ПелЕ-Е-Е!!! – впрочем, потом она отказалась отидеи исправить им произношение, ибо ее и саму-то называли МариЯ, и что это запристрастие такое у иностранцев коверкать имена и при этом считать, что правы?!

Днем для языковой практики она пошла погулять по этомугороду с двумя названиями, обнаружила вкуснейший шоколад, сыр, какого никогдараньше не пробовала, огромный фонтан посреди озера, снег, по которому ни разу вжизни не ступала нога ее земляков, аистов, рестораны с каминами (она, правда,ни в одно такое заведение не заходила, но с улицы видела огонь, и от этоговозникало приятное ощущение – как будто этот огонь согревал и душу). Сильноудивилась она, когда поняла, что вовсе не все вывески призывают покупать часы,есть еще и банки, хоть и непонятно, куда столько – жителей-то в этой странемало. И еще заметила, что внутри этих самых банков почти никого и нет, норешила ни о чем не спрашивать.

После трех месяцев постоянного самоконтроля на работевзыграла и забурлила в ней ее бразильская кровь – недаром же все считаютбразильянок самыми чувственными и сексуальными, – и Мария завела романчикс арабом, который тоже учил французский в одной группе с нею. Длилась эта связьтри недели – до тех пор, пока однажды вечером Мария, махнув на все рукой, нерешила съездить со своим возлюбленным в горы в окрестностях Женевы. А когдавернулась и пришла на следующий день в кабаре, ее позвали в кабинет Роже.

Она переступила порог – и тотчас была уволена, чтоб другимдевушкам неповадно было. Роже чуть не в истерике кричал, что сбылись его худшиеожидания, что в очередной раз он убедился – на бразильянок нельзя положиться(отчего же нельзя? Очень даже можно). Не помогли ее объяснения – она, мол,очень плохо себя чувствовала, от перемены климата у нее поднялась температура.Швейцарец не внял и еще посетовал, что вот, мол, изволь-ка снова лететь вБразилию искать ей замену и что лучше бы он набрал югославских танцовщиц, которыеи красивей, и гораздо ответственней относятся к своим обязанностям.

Мария при всей своей молодости была далеко не глупа, авдобавок ее арабский друг объяснил, что по суровым швейцарским законам о трудеона может подать на Роже в суд за эксплуатацию, тем более что большая частьзаработанных ею денег достается заведению.

И она вернулась в кабинет Роже и поговорила с ним на вполнеприличном французском языке, употребив слово «адвокат», и, благодаря этомуволшебному заклинанию, вышла оттуда, унося залп проклятий и пять тысяч долларовнеустойки – деньги неслыханные. Теперь она могла сколько угодно встречаться сосвоим арабом, покупать подарки, сфотографироваться на снегу и вернуться домой спобедой.

Первым делом она позвонила соседям и попросила передать родителям,что у нее все замечательно, она счастлива, перед ней открывается блестящеебудущее, так что пусть не беспокоятся. Вслед за тем – поскольку номер вгостинице, снятый для нее Роже, следовало освободить незамедлительно –оставалось только отправиться к арабу, поклясться ему в вечной любви, принятьего веру и выйти за него замуж, даже если придется теперь всегда носить наголове этот странный платок, ничего страшного: всем ведь известно, что арабыочень богаты, и этого достаточно.

Однако араб к этому времени был уже далеко – наверно,где-нибудь в своей Аравии, стране, Марии неведомой, так что она поблагодарилаПречистую Деву за то, что не пришлось изменять своей вере. Теперь, сноснообъясняясь по-французски, обладая достаточной суммой, чтобы купить билет насамолет, карточкой, которая черным по белому удостоверяла, что она –«исполнительница самбы», видом на жительство – тоже вещь не последняя – итвердо памятуя, что на самый крайний случай остается у нее хозяин магазинатканей, решила Мария сделать то, что было ей, как она считала, вполне по силам.А именно – зарабатывать деньги своей красотой.

Еще в Бразилии прочла она книжку про одного пастуха по имениСантьяго, который преодолевал множество препятствий, отыскивая свои сокровища,причем препятствия эти только помогали ему обрести желаемое. Но это же простопро нее! Теперь она была совершенно убеждена, что работу потеряла для того,чтобы найти свое истинное призвание – стать фотомоделью и манекенщицей.