И все было в точности так, как и предполагалось: она пошла сарабом в его номер, выпила шампанского, мгновенно и сильно опьянела, легла сним, дождалась, когда он получит оргазм (даже не подумав притвориться, что саматоже испытала хоть какие-то приятные ощущения), приняла душ в отделанноймрамором ванной, взяла деньги и позволила себе вернуться домой на такси.

Потом рухнула в постель и заснула как убитая.

Запись в дневнике Марии, сделанная на следующий день:

Я помню все, кроме той минуты, когда приняла решение.Забавно – ни малейшего чувства вины. Раньше я всегда считала, что женщинам,торгующим собой, жизнь просто не оставила никакого выбора, – а теперьвижу, что это не так. Я могла сказать «да», могла ответить «нет» – никто ни кчему меня не принуждал, ничего не навязывал.

Я иду по улице, всматриваюсь в лица прохожих, думаю – а онивыбрали себе судьбу сами? Или – как это случилось со мной – были выбранысудьбой? Мать семейства мечтала стать моделью, банковский клерк – музыкантом,зубной врач втайне от всех пишет книгу и хотел бы посвятить себя литературе, авот эта девушка грезит о телевидении, но сидит за кассой в супермаркете.

Мне нисколько не жалко себя, Я не чувствую себя жертвой,потому что могла бы покинуть ресторан, унося нетронутое достоинство и пустойбумажник. Я могла бы возмущенно прочесть мораль этому арабу или прикинутьсяпринцессой, которую следует покорять, а не покупать. Я могла бы... да мало личто я могла бы, но – подобно большинству представителей рода человеческого –предпочла, чтобы выбор пути за меня сделала судьба.

Я – далеко не единственная, хотя и может показаться, чтоменя судьба завела на обочину, если не на дно жизни. Но все мы на пути ксчастью встречаем неодолимые препоны: ни один из нас – ни клерк/музыкант, нистоматолог/писатель, ни кассирша/актриса, ни мать семейства/фотомодель – не обрелсчастья.

* * *

Значит, вот как это происходит? Значит, это так просто?Иностранка в чужом городе, где она никого не знает, и то, что вчера было длянее мукой, нынче дарит чувство всеобъемлющей свободы – никому и ничего не надообъяснять.

Она решила, что впервые за много лет будет думать о себе ипосвятит этому целый день. До сих пор ее вечно заботили и занимали другие –мать, одноклассницы, отец, сотрудники модельного агентства, преподавательфранцузского на курсах, официант, библиотекарша, и она гадала, что думаютпрохожие на улицах – люди, которых видела в первый и последний раз. По правдеговоря, никто ни о чем не думал, а уж о ней – тем более: бедная иностранка –если завтра она исчезнет, даже полиция не хватится.

Она рано вышла из дому, позавтракала там же, где и всегда,прошлась по берегу озера, увидела какое-то сборище. Женщина, прогуливавшая своюсобачку, сказала, что это курды опять устроили демонстрацию. И Мария снова, кактогда в ресторане, вместо того чтобы сделать вид, будто понимает, о чем идетречь, что человек она – образованный и культурный, спросила:

– А кто такие курды?

И женщина, как ни удивительно, не смогла ответить. Это впорядке вещей: все притворяются осведомленными, а решишься спросить – ничего незнают. Она зашла в интернет-кафе и выяснила, что курды – это жители Курдистана,несуществующей страны, ныне разделенной между Турцией и Ираком. Потом вернуласьк озеру, надеясь еще застать женщину на прежнем месте – но та уже ушла: должнобыть, собачка не захотела полчаса смотреть на толпу людей с флагами итранспарантами, слушать их странную музыку и непонятные крики.

«Да это же я! То есть я была такой – притворяласьвсезнающей, прячась за свое молчание, до тех пор, пока араб не разозлил менянастолько, что я нашла в себе смелость признаться, что умею только отличать„пепси“ от „кока-колы“. И что же – он был шокирован? Он переменил своинамерения? Да ничего подобного! Наверное, его потрясла моя непосредственность.Я всегда попадала впросак, пытаясь выглядеть умнее, чем я есть на самом деле. Ибольше этого не будет!»

Она вспомнила о модельном агентстве. Знают ли они, что былонужно арабу на самом деле – и в этом случае Мария снова притвориласьнаивной, – или же всерьез полагали, что он способен был предоставить ейработу?

Так или иначе, но в это пепельно-серое женевское утро, когдатемпература упала почти до нуля градусов, когда курды вышли на демонстрацию, атрамваи, как всегда, подходили к остановке секунда в секунду, а в ювелирныхмагазинах снова стали раскладывать на витринах драгоценности, когда открылисьбанки, когда бродяги и нищие отправились спать, а добропорядочные граждане – наслужбу, Мария вдруг почувствовала себя не такой одинокой. Потому что рядом сней была теперь другая женщина – невидимая никому, кроме нее. Мария и сама никогдараньше не замечала ее присутствия, а теперь вот – заметила, ощутила.

Она улыбнулась ей – этой невидимой женщине, похожей наПречистую Деву, мать Иисуса. И та, улыбнувшись в ответ, посоветовала бытьосторожней, потому что не все так просто, как кажется. Мария не вняла совету –она уже взрослая, сама отвечает за свои поступки и не верит, что где-то там, вгорних высях, плетется заговор против нее. Она теперь узнала, что есть люди,готовые выложить тысячу франков за то, чтобы провести с ней ночь – да нет, неза ночь, за то, чтобы полчаса побарахтаться с ней в постели, – и теперь ейвсего лишь предстоит решить: купить ли на эту тысячу билет на самолет ивернуться домой или побыть здесь еще немного, скопить денег на дом дляродителей, на красивую одежду, на путешествия по тем местам, где ей всегда такхотелось побывать.

Женщина рядом настойчиво повторяла: «Не все так просто», ноМария, обрадованная тем, что теперь – не одна, попросила не мешать: она должнаподумать, ей надо принять важное решение.

И снова принялась размышлять – теперь уже более основательно– о том, стоит ли возвращаться в Бразилию. Школьные подружки, никогда в жизнине покидавшие это захолустье, наверняка скажут – ага, ее уволили, ага, у нее нехватило таланта стать звездой международного масштаба. Мать опечалится оттого,что не получит обещанных денег, даже если Мария в каждом письме будетобъяснять, что, мол, посылала, да не дошли, почта украла. Отец взглянет на нее,будто говоря: «Я так и знал». Она снова пойдет работать в магазин тканей, выйдетзамуж за хозяина – и все это после того, как она летела на самолете черезокеан, ела швейцарский сыр в Швейцарии, учила французский, оставляла на снегусвои следы.