Когда открыл глаза, день уже клонился к вечеру. Автобусподъехал к конечной остановке. Я почувствовал, что голоден как волк, и решил,что надо перекусить, а потом прыгнуть в такси и мчаться в аэропорт. У меня ещезавалялась пара «зелененьких» из Тексорами, и я заказал в закусочной тричизбургера и два стакана солодового напитка. На ожидание официанта и еду у меняушло примерно минут двадцать. Выйдя из закусочной, я увидел вереницу такси,водители которых томились в ожидании пассажиров. Но, прежде чем усесться втакси, я решил заглянуть в туалет — это было крайне актуально.

И представь себе — в самый неподходящий момент у меня заспиной распахнулись дверцы сразу шести кабинок и те подонки, что выскочилиоттуда, разом навалились на меня.

Перепутать их ни с кем я не мог — мерзкие шпоры на ладонях,тяжелые челюсти, горящие глаза... И ведь они не только настигли меня: они еще,гады, успели приодеться по-местному, вполне современно. Теперь уж у меняразвеялись последние сомнения относительно их способности управляться с Тенями.

На мое счастье, один из подонков слишком поторопился. А еще,наверное, мой скромный рост ввел их всех в заблуждение насчет моей физическойсилы. Так вот: этого торопыгу я ухватил за руку, приподнял, стараясь неоцарапаться о шпоры, перехватил поудобнее и швырнул его прямо в остальных. Апотом развернулся и бросился наутек. Вышиб плечом дверь и даже не задержался,чтобы ширинку застегнуть. Это я сделал уже в такси, отчего водитель густопокраснел.

С меня было довольно. Теперь мне требовалось не простоубежище. Мне нужно было взять в руки колоду и сообщить кому-то из членовсемейства об этих тварях. Если это создания Эрика, о них должны узнатьостальные. Если же нет, то о них следовало узнать и самому Эрику. Ну а если...если никто из домашних не причастен к их существованию? Что, если и отец, иБранд стали жертвами врагов, о которых никто из нас и понятия не имел? Значит,прямо под ногами лежало что-то злобное и могущественное, а я прямо на это«что-то» наступил. Вот тебе и причина, почему эти твари так упорно гнались замной. Я был нужен им до зарезу. В голове у меня все перемешалось. Может быть,меня старательно загоняют в какую-то западню? Может быть, за мной следятотовсюду, и те, кто меня преследует, не одиноки?

Я постарался взять себя в руки и унять разбушевавшиесяэмоции. Дал себе команду: делай все постепенно, одно за другим. Бросьбесплодные гадания или, по крайней мере, отложи на потом. В этой Тениобретается сестрица Флора. Она живет на другом краю континента, в местечке подназванием Вестчестер. Доберись до телефона и позвони ей. Скажи, что делосрочное, что тебе нужно убежище. Она не откажет, даже если ненавидит тебя хужегорькой редьки. А потом бегом на самолет, и прости-прощай. Подумать по дорогеуспеешь, а сейчас — спокойно.

Из аэропорта я позвонил Флоре, а трубку снял ты, Корвин. Этостало тем неизвестным, которое спутало в клубок все уравнения, выстроенные вмоеммозгу. Ни с того ни с сего, как снег на голову, ты появился в это время, вэтом месте, в этой точке событий. Ты предложил мне защиту, и я ухватился затвое предложение, но не только потому, что я в действительности нуждался взащите — с шестеркой подонков я как-нибудь и сам управился бы, не в этом былодело. Дело было в том, что я подумал, будто они — твои. Я подумал, что все этигоды ты таился тише воды ниже травы, чтобы в подходящий момент возникнуть исделать ход. Теперь, думал я, ты готов. Этим все объяснялось. Ты устранилБранда и подготовил зомби, умеющих ходить в Тени, чтобы вернуться в Амбер изастать Эрика со спущенными штанами.

Я хотел быть на твоей стороне, потому что ненавидел Эрика, аеще потому, что знал: в умении строить планы тебе нет равных и, как правило, тыдобиваешься того, чего хочешь. Я сказал, что за мной погоня через Тени, чтобыуслышать, что ты на это скажешь. Ты никак не отреагировал, но это ровным счетомничего не значило. Либо ты что-то скрываешь, решил я, либо действительно неимеешь понятия о том, где меня носило. Не исключал я и возможности угодить врасставленные тобой сети, но мне уже и так было несладко, и к тому же я несчитал себя такой уж важной фигурой в игре, от которой тебе до зарезу нужнобыло избавиться. В особенности если бы я предложил тебе помощь и поддержку,чего я желал всеми фибрами души.

Итак, я вылетел в Вестчестер. И будь я трижды проклят, еслишестеро омерзительных молодцов не летели в одном самолете со мной! Что же этотакое, гадал я. Лечу к тебе с эскортом или как? Ну да ладно, решил я в концеконцов, хватит загадки отгадывать.

Я еще раз улизнул от подонков, как только самолет приземлился,и рванул прямиком к дому Флоры. Там я повел себя так, словно все мои догадки неимеют под собой абсолютно никакой почвы, и ждал, и смотрел, как ты себяповедешь. Когда ты помог мне разделаться с моими преследователями, яокончательно растерялся. То ли их вторжение действительно было для тебя полнымоткровением, то ли это была хитрая уловка — избавиться от части приспешников,чтобы что-то скрыть от меня? Ладно, сказал я себе, будем пока оставаться вневедении, будем помогать Корвину и потихоньку выяснять, что у него на уме.

И я оказался самым подходящим партнером в той игре, которуюты затеял, чтобы утаить потерю памяти. А когда я узнал правду, было уже слишкомпоздно. Мы направлялись в Ребму, и мои приключения для тебя ровным счетомничего не значили. Потом, после коронации Эрика, я не посчитал нужнымрассказать ему о случившемся. Я стал его пленником и относился к нему сампонимаешь как. Я даже решил, что то, что мне известно, может в один прекрасныйдень пригодиться — по крайней мере тогда, когда я вновь обрету свободу. Что доБранда, то я сомневался, чтобы мне кто-нибудь поверил, — только я один знал,как попасть в ту Тень. Купить на это Эрика, чтобы он подобрел и освободил меня,— он бы только расхохотался и посоветовал бы мне выдумать историю поинтереснее.А от Бранда с тех пор — ни полслова. Ни я, ни остальные ничего о нем не знают.Теперь, может, его действительно уже нет в живых.

Вот и вся история, которую мне никак не удавалось тебеповедать. А ты уж сам решай, что все это значит.

Я изучающе смотрел на Рэндома, стараясь не забывать, каклихо он играет в карты. Врет он, или хотя бы частично говорит правду – лицо унего не более открыто, чем у того же бубнового валета. Милая подробность. Итаких в его рассказе хватало, что делало его весьма правдоподобным.

— Выражаясь словами Эдипа, Гамлета и прочих ребят вродених, — сказал я, — жаль, что раньше я не знал об этом.

— Но у меня действительно впервые появилась возможностьвсе тебе рассказать.

— Это да, — согласился я. — Увы, твой рассказ ничего непроясняет, а, наоборот, только сильнее запутывает головоломку. А это непросто.