Когда гроза наконец прекратилась и небо прояснилось, сталоясно, что наступила ночь. В небе горели странные, незнакомые созвездия.Потрясающе, как красивы ночи в пустыне!.. Гораздо позже я заметил, что дорогапошла на подъем и скорость камня уменьшилась. Что-то происходило: на меня и накамень действовали какие-то физические силы. Понимаешь, сам подъем не былнастолько крутым, чтобы значительно снизить скорость камня. Связываться сТенями я не хотел — боялся потерять дорогу, но тем не менее хотел оказаться втаком месте, где посторонние воздействия не сбивали бы меня с толку.

А потому я дал камню окончательно замедлить ход иостановиться, слез с него и зашагал вверх по склону. На ходу я играл в ту игрус Тенями, которой всех нас научили в детстве. Минуешь какой-нибудь объект —сухое дерево, груду валунов — и сделай так, чтобы небо по обе стороны от объектастало разным. Мало-помалу в небесах начали проступать знакомые созвездия. Язнал, что спускаться буду уже не с той горы, на которую взобрался. Раны мои всееще тупо болели, а вот боль в лодыжке почти совсем прошла. Я отдохнул ичувствовал, что идти смогу долго. Похоже, все снова было в порядке.

Прогулка вышла действительно долгой. Склон становился всекруче. Правда, время от времени я попадал на торную тропу, и тогда было легчешагать. Я шел и шел вперед под знакомым небом и был полон решимости не останавливатьсядо утра. Вскоре — я даже не успел толком заметить, когда, — моя одеждасменилась и стала такой, какая соответствовала данной Тени. На мне оказалисьгрубые парусиновые штаны и такая же куртка. Место промокшего плаща заняла сухаянакидка.

Неподалеку послышался крик совы, а где-то далеко позади,внизу, раздались звуки, напоминавшие завывание койота. Как они радовали мойслух, эти знакомые звуки! Я почувствовал себя в безопасности. На душе сталолегче, я стал понемногу отходить от жуткого отчаяния, охватившего меня во времяпогони.

Примерно через час я не выдержал и уступил искушению ещеразок поиграть с Тенью. Ведь нет ничего сверхъестественного в том, чтобывстретить в таких горах бродячую лошадь, верно? И я ее встретил. Минут десятьушло на то, чтобы сойтись с ней покороче, после чего я вскочил на нее, и верхоммой путь к перевалу стал куда приятнее. Подмораживало. Взошла луна, и тропазаиграла искорками инея.

В общем, я ехал всю ночь. Задолго до рассвета одолел перевали начал спускаться в предгорья. Оглядевшись, я отметил, что гора позади сталавыше. Склон зеленел свежей травой, по нему сбегали ровные линии шоссе, вдолькоторых тут и там виднелись аккуратные домики. Стало быть, все шло именно так,как я задумал.

Наряд на мне снова изменился — теперь я был одет в брюкицвета хаки и легкую рубашку, поверх нее — ветровка. Высоко в небе мчалсяреактивный самолет, оставляя за собой ребристую полосу, верша свой путь отгоризонта к горизонту. В ветвях деревьев распевали птицы. Начинался теплыйсолнечный день.

Вот тогда-то я и услышал, что кто-то упорно произносит моеимя. Меня снова звали через карту. Я резко натянул поводья и ответил:

— Да.

Это был Джулиан.

— Рэндом, где ты? — спросил он.

— От Амбера далековато, — ответил я. — А что?

— Кто-нибудь из наших пытался связаться с тобой?

— Недавно — нет. Вчера кто-то пытался, но я был занят иразговаривать не мог.

— Это был я, — сказал Джулиан. — Тут такое происходит, чтолучше тебе быть в курсе.

— А ты где? — спросил я.

— В Амбере. В последнее время у нас кое-что случилось.

— Например?

— Отца давно кет дома. И никто не знает, где он.

— Он и раньше, бывало, пропадал подолгу.

— Да, но раньше он оставлял хоть какие-то распоряженияна время отлучек и как-то давал о себе знать.

— Верно, — согласился я. — А «давно» — это сколько?

— Год с лишним. Ты что, ничего не знал?

— Я знал, что он уехал. Джерард как-то обмолвился.

— Вот и добавь все это время к упомянутому «как-то».

— Ясно. Ну и как вы там управляетесь?

— В том-то и дело. До сих пор мы решали все вопросы помере их возникновения. Джерард и Каин командовали флотом, как и при отце.Только без него они все решения принимали самостоятельно. Я снова возглавилпатруль в Арденском лесу. Но у нас нет человека, который взял бы на себяцентрализованную власть, принимал бы стратегические решения, говорил бы, таксказать, за весь Амбер.

— То есть нужен регент. Что ж, запросто — можем метнутькарты.

— Все не так просто. Мы думаем, что отец погиб.

— Погиб? Почему? Как?

— Мы все время пытались вызвать его. Целый год. Каждыйдень. Тишина. Что скажешь?

— Может, он и вправду погиб, — промолвил я. — Мало личто с ним могло приключиться. Но все равно... мало ли что... Может, он в плену.Томится где-нибудь в тюрьме, к примеру.

— Тюрьма не может помешать Козырям. Ничто не может.Достаточно мгновения связи, и он попросил бы подмоги.

— Тут я спорить не могу, — сказал я. (Сказать-тосказал, а сам вспомнил о Бранде. ) — А может быть, он намеренно не желаетвыходить на связь?

— С какой стати?

— Понятия не имею, но такое возможно. Ты же знаешь,отец порой ужасно скрытничает.

— Нет, — не согласился Джулиан. — Не похоже. Все равноон должен был бы как-то дать знать о себе — какие-нибудь распоряжения,намеки...

— Ну ладно, так или иначе, — сказал я, — делать-то что?

— Кто-то должен занять престол Амбера.

Я чувствовал, что Джулиан к этому клонит, — а ведь, казалосьбы, такое в принципе не должно было случиться никогда.

— Кто? — спросил я.

— Эрик представляется лучшим из всех, — ответилДжулиан. — Честно говоря, несколько месяцев он и так правит. Осталось уладитькое-какие формальности.

— То есть он будет не просто регентом?

— То есть он будет не просто регентом.

— Понятно. И впрямь, пока меня дома не было, много увас там всякого случилось. А насчет Бенедикта вы не думали?

— Ему, похоже, хорошо там, где он находится. Болтаетсяв какой-то Тени.

— А что он про это про все думает?

— Он явно не в восторге. Но вряд ли взбунтуется,слишком много шуму.

— Ясно, — сказал я. — А что Блейз?