Нет, зал не был похож на казенную квартиру.

В самом центре покоев стоял массивный гарнитур, состоящий из широкого дивана и двух довольно изящных кресел. Красное дерево, облаченное в бардовую парчу, изгибалось затейливыми завитками у широких подлокотников. Возле каждого из них заботливыми руками оставлены объемные подушки с золочеными кистями, радушно приглашающие отдохнуть, — конечно, немного громоздко, но в целом очень уютно.

Тонкий шелк цвета слоновой кости обрамлял периметр стен с причудливым порядком старинных картин. В дальнем углу виднелась тяжелая решетка камина с едва занимающимся пламенем, и когда я зябко поежилась от ночной прохлады, взгляд маркиза вспыхнул, заставив пламя взметнуться к самому своду. В ярком всполохе заискрилась позолота, повсюду украшавшая зал, но блеск дорогих вещей не резал глаз, а лишь указывал на статус дома.

Богатое убранство комнаты удивляло.

Заметив мое замешательство, маркиз, усмехнувшись, прошел к невысокому столику, на котором в граненых графинах дожидались драгоценные напитки.

— Бренди?

Разливая напиток по бокалам, Николай Георгиевич отвернулся от меня, и лишь тогда ужасающая догадка накрыла волной унижения…

— Это ведь не казенная квартира! — Совладать с собой было нелегко, и голос постыдно дрожал. — Вы открыли портал в свой родовой дом! Ночью! Без единого сопровождающего!

Негодование заставляло пальцы подрагивать от напряжения, и мне стоило огромных усилий, чтобы не вцепиться в волосы господину Левшину. О чем он только думал?! Моя репутация не просто под ударом — она безвозвратно утеряна после произошедшего, и я совершенно явственно осознала: при любом исходе дела общество мне этого не простит.

Не прерывая своего занятия, маркиз безразлично бросил через плечо:

— Вы же хотели узнать, какое освещение в моем доме. Смотрите сами. Как говорится, лучше один раз увидеть…

Его сиятельство откровенно смеялся, и после всего случившегося терпеть издевки оказалось выше моих сил.

— Не смейте так говорить со мной! — Напряжение и страх, пережитые за прошедший день, развязали язык, и каждое слово переполняла злость. А господин Левшин только подогревал ненависть, нарочито сосредоточенно занимаясь напитками. — Я вам не какая-то… девица! Моя вина все еще не доказана, и лишь суд сможет отнять графский титул. Немедленно доставьте меня на квартиру, перепоручив в руки дуэнье, иначе…

— Иначе — что? — Хрустальная пробка с силой вошла в узкое горлышко бутылки, расколов его пополам, и этим жестом Николай Георгиевич сообщил гораздо больше, чем при помощи слов. Маркиз снова был в бешенстве и, похоже, едва контролировал себя. — Что, Ольга?

Он резко обернулся, молниеносно сократив расстояние между нами. И, держа в руке оба бокала, мигом осушил один из них. Сузил глаза, вперив в меня суровый взгляд, а потом подошел ко мне так близко, что я на миг забыла, как дышать.

— Никогда, слышите? Никогда не бросайте угрозы тому, кто сильнее вас! Особенно в момент, когда вы находитесь в его власти. А теперь выпейте!

Он поднес бокал к моему рту и, наслаждаясь безысходностью, с нажимом настоял:

— До дна, Ольга. Ночь была сложной. Поверьте, после нескольких глотков вам станет легче.

Пить совсем не хотелось, но именно сейчас я понимала: лучше покориться маркизу, чем вызвать еще один приступ ярости. И потому сделала несколько обжигающих глотков.

Я ведь никогда раньше не пробовала бренди — этот напиток не для юных дам. Жидкий огонь опалил горло, вызвав приступ кашля, а я от неожиданности широко распахнула глаза.

Левшин улыбнулся:

— Хорошая девочка. Сейчас станет легче. А теперь послушайте меня.

Я ощущала, как в груди постепенно разгорается тепло, а министр уже спокойнее пояснил:

— Впервые за всю мою службу на меня напали дважды за вечер. — Он залпом допил содержимое моего бокала, видимо понимая, что мне одной будет много. — И оба раза вместе со мной были вы.

Его сиятельство сделал многозначительную паузу, после чего продолжил:

— И если учесть, что второй раз случился прямо в министерстве, где уровень внешней защиты почти такой же, как в императорском дворце, произошедшее выглядит совсем дурно. Выходит, либо ваш враг настолько силен, чтобы проникнуть внутрь здания вслед за нами, либо… вы и есть тот самый враг. — И, не позволив возразить, спросил: — Не находите, что в обоих случаях будет лучше, если вы окажетесь рядом со мной?

Не понимая, что можно ответить в такой ситуации, и просто задыхаясь от возмущения, я все же с трудом произнесла:

— Вы, очевидно, страдаете временной потерей памяти, ваше сиятельство. В таком случае позвольте напомнить: меня тоже два раза чуть не убили.

Голова начинала кружиться от выпитого, и мысли с трудом вязались друг с другом. Комната слегка покачивалась, плывя вправо, и при очередном движении мне пришлось крепко ухватиться за подлокотник, чтобы не упасть.

Глядя на созданные им же затруднения, маркиз, усмехнувшись, подхватил меня под локоть:

— Будет лучше, если я сам проведу вас в вашу комнату. И сделаем мы это прямо сейчас.

Попытавшись вырваться из рук господина Левшина, я лишь запуталась в юбке, уже в следующее мгновение почти упав к его ногам. Но маркиз был ловок и с легкостью успел поймать меня в объятия.

Его руки крепко обвили мою талию, позволив найти опору. Но даже тогда, когда я уже прочно стояла на ногах, его сиятельство отпустил меня не сразу. Пришлось снова упереться ладонями в широкую грудь, резко запрокинув голову. Надо же, а ведь маркиз очень высокий — гораздо выше, чем я.

Странно глядя мне в глаза, он ненадолго замер. А вот взгляд почему-то на этот раз не отвел.

— Вижу, слухи о вашем обмане беспочвенны, кровь отца в вас в разы сильнее материнской, — еще одно напоминание о моей беспомощности. — Я сам доставлю ужин через портал прямо в вашу комнату: что-то подсказывает мне, что до голубой гостиной мы так и не доберемся.

Не ослабляя объятий, маркиз провел меня через широкий холл. На лестнице я спотыкалась дважды, и оба раза могла бы свернуть себе шею, если бы не помощь господина Левшина. И все же я по-прежнему злилась на него. В конце концов, не заставь он меня выпить тот бренди, никакого неудобства не возникло бы.

Отведенные мне покои оказались почти в самом конце слабо освещенного коридора, увешанного портретами почивших представителей огненной династии. Кажется, с отцом маркиза я когда-то встречалась, но остальных узнать не могла.

— Мне было бы проще вести вас, если бы вы не были так любопытны и не вертелись по сторонам, — с легкой издевкой заметил Николай Георгиевич.

— Вам было бы проще сопровождать меня, если бы не опоили перед этим бренди, — постаралась как можно четче ответить я.

— Что ж, радует только, что острота вашего язычка нисколько не пострадала, — отпарировал маркиз. Остановившись у самого порога комнаты, его сиятельство предупредил: — Из покоев не выходите. Ни под каким предлогом и ни по чьему приказу, кроме моего. В этом доме хозяин лишь я.