Пламя метнулось к белоснежному сукну, не оставив от него ни кусочка. Тут же затлел седой волос на груди лежащего мужчины, и дышать стало совсем невозможно. Приступ дурноты подступил к горлу, заставив меня согнуться пополам. И если бы в желудке осталось хоть что-то, что можно было исторгнуть, оно бы сразу покинуло его. Но с самого обеда я ничего не ела, а горячий отвар из трав мгновенно ушел на восстановление сил.

И все же в одном я не сдержалась.

Слезы брызнули из глаз еще до того, как пришло осознание, что это испытание мне не вынести. Запоздало ловя мокрые дорожки на щеках, я пыталась успокоиться, пока маркиз грубо отталкивал доктора и сам подносил духовную друзу поочередно ко мне и к телу.

Мне впервые приходилось видеть работу магического инструмента подобного уровня. После ряда комбинаций с отдельными островками сиреневый кристалл вспыхнул. Из активированного камня, настроенного подле меня и опознаваемого тела, маркиз получил вереницу ярчайших белых вспышек, но после реактивации на родственную кровь кристалл внезапно выдал темное свечение.

Ничего не понимая, я подняла глаза на маркиза, боясь снова увидеть в них все сметающую ярость. Но лицо его было таким же, как и у доктора. Растерянным и тревожным. И почему-то тревожность во взгляде Николая Георгиевича выглядела страшнее, чем гнев.

Спросить мне не позволили, потому как Александр Олегович пояснил сам:

— Ничего не понимаю. Друза говорит, что оба они Ершовы. Но по отдельности. А вот вместе — не родня, не близкие. Как такое…

Маркиз снова выругался. Еще раз проверил друзу на вещах, изъятых из лаборатории отца, и, получив яркую белую вспышку, мгновенно бросился к двери, прихватив с собой камень:

— Александр Олегович, вы головой отвечаете за безопасность графини Ершовой! Меня не будет около часа.

Не дав больше ни единого пояснения, он громко хлопнул дверью, оставив нас с доктором одних посреди огромного препарационного зала, в самом центре которого, совсем не прикрытый простыней, лежал труп неизвестного мне мужчины.

— Простите, ваше сиятельство, — доктор казался по-настоящему растерянным, — не могу даже предположить, что произошло. Духовная друза не ошибается, это просто невозможно. Она зачаровывается сильнейшими магами империи и…

Он бросил недоуменный взгляд на обнаженное тело, растерянно шлепнув себя по высокому лбу. Засеменил в сторону шкафа, по пути извиняясь:

— Я сейчас, графиня. Как-то сразу не сообразил, что нужно достать новую простыню.

Мне была видна спина Александра Олеговича, достающего из нутра шкафа аккуратно сложенную белую ткань, а потом… потом я даже не увидела — почувствовала движение сбоку. Что это?!

Холодная рука схватила запястье так резко, что я истошно закричала. Конечно, графине вести себя подобным образом не позволено, но в своде правил для юных дам вообще не указывается, что следует делать в ситуации, когда тебя второй раз за ночь хватает разбуженный древней кровью труп.

Доктор обернулся на крик. На его лице возник неподдельный ужас, а сам он стал судорожно искать инструменты, приговаривая:

— Погодите, графиня, я сейчас… Где же скальпель?!

Он растерянно попятился к столу с инструментами, нашептывая, что даже при воздействии некроманта поможет один точный укол в основание черепа. Сбросил дрожащими пальцами железные щипцы, гулко загрохотавшие по полу, и, найдя широкий нож, бросился мне на помощь.

Но ждать подмоги не было времени. Живот разорвала острая боль от внезапного удара, и я ощутила, как свет перед глазами померк. В волосы вцепились мертвой хваткой, заставляя меня на ощупь царапать ледяную кожу в тщетной попытке отбиться от мощного захвата. Впрочем, вскоре стало ясно, что это не приносит ровно никакого вреда умертвию.

Что же делать?!

Кажется, подоспел доктор. Вывернувшись из захвата, я заметила, как он замахнулся на поднятого некромантом мертвеца широким ножом, но инструмент тут же был перехвачен свободной рукой моего лжеотца. На руки брызнуло что-то горячее, а вслед за этим послышался предсмертный хрип Александра Олеговича.

Замерев на мгновение, я не сразу поняла, что доктора больше нет. С запозданием осознав гибель добродушного старика, попыталась отползти в сторону, но поднятое умертвие снова рвануло меня на себя, занеся надо мной кровавый нож.

Что ж, Ольга… Наверное, этого следовало ожидать.

Зажмурившись, я ждала болезненной развязки, которая все не наступала. Вместо предвиденной боли вокруг меня что-то загрохотало, следом стало неимоверно жарко, отчего волосы из полурассыпавшейся прически поддались гудящей волне.

Запахло паленой плотью. Мерзко, противно. А затем все закончилось так же быстро, как и началось, погрузив зал в звенящую тишину.

По каменным плитам пола раздался звук уверенных шагов — и меня грубо подняли на ноги.

Открыть глаза было страшно. Так страшно, что я отказывалась повиноваться даже грудному голосу, так похожему на принадлежащий Николаю Георгиевичу. И лишь когда услышала его ругательство, нехотя подчинилась:

— Не будьте дурочкой, Оля! Быстро! Если прождем здесь хоть одну лишнюю минуту, некромант поднимет еще и доктора. Быстро!

Грубость маркиза отрезвляла.

Я позволила ему взять себя за руку, плотно прижать — и уже в следующее мгновение вокруг нас взъярился столб пламени. Каменные плиты пола перестали существовать, сменившись ужасающим чувством свободного падения. И, не до конца осознавая, что делаю, я крепко вжалась в сильное тело маркиза, с запозданием понимая: тот создал портал.

Огненная стихия схлынула так же скоро, как и поднялась. Но даже тогда я не посмела разжать руки, обвившиеся вокруг шеи маркиза. Стыдно? Пусть так, только портал…

Пространственные переходы ввиду необузданности стихии могли быть очень опасными — это знал каждый житель империи, и потому такие перемещения для большинства магов были под запретом. Так могла ли я подумать, что окажусь в нем дважды за ночь?

— Вы можете отпустить меня. — Тон Николая Георгиевича вновь стал насмешливым, что привело меня в чувство гораздо быстрее травяного отвара. Я мгновенно отпрянула. — Располагайтесь со всеми удобствами, комнату вам подготовят немедленно: на втором этаже, в крыле для гостей. Дворецкий уже получил все распоряжения — портал очень удобен, если, конечно, маг уверен в своих силах.

Я обернулась. Мы стояли посреди богато обставленного зала, залитого мерцающим светом десятков свечей. Золоченые канделябры и многоуровневая хрустальная люстра освещали комнату довольно ярко, позволяя как следует оглядеться.