никогда не отметила бы тебя этим словом. Когда-то оно означало «одна из многих, в себе объединяющая всех». Это значит, что ты не одна, Чеда. Твоя мать знала это. А тебе, Сумейя Хусамеддин'ава, лишь предстоит выучить этот урок.

Чеда поправила платье и обернулась, удивленно глядя на Хусамеддина. Знал ли Дардзада об этом? Конечно, знал, он всегда был очень осторожным, перепроверял все по многу раз. Но почему не сказал ей? А еще… «Сумейя Хусамеддин'ава»? Боги милосердные, так Сумейя дочь Хусамеддина! Чеда поняла теперь, почему он отказывался нападать на нее. Но тогда, выходит, Сумейя пыталась заставить собственного отца убить ее.

Хусамеддин подошел к Чеде и вдруг молниеносным, как рывок пустынной змеи, движением схватил за горло. Ей захотелось забиться, вырваться, но хватка его была как стальные клещи, к тому же, он явно проверял что-то, поэтому Чеда лишь взглянула ему в глаза, собрав волю в кулак. Под взглядом серо-голубых глаз она чувствовала себя так, будто Король слой за слоем сдирает ее воспоминания, отбирает, как медные монетки у ребенка.

Но она отказалась открывать ему свои страхи, храбро встретила его взгляд, и на мгновение ей показалось, что Хусамеддин и есть тот мальчик из истории, попросивший бога убить его братьев. Но миг прошел, и вернулся грозный Король.

– Теперь она – Стальная дева, – громко объявил Хусамеддин и, оттолкнув ее, направился к молитвенному залу в дальнем конце двора. Чеда пошатнулась, схватилась за стену, чтоб не упасть, Сумейя же так и осталась сидеть на земле, окровавленная.

Чеда подумала, что Сумейя должна разозлиться, но та выглядела скорее растерянной. Поравнявшись с ней, Хусамеддин остановился, не глядя на нее.

– Она всего лишь дитя, – спокойно, примирительно даже, сказал он. – Дитя, лишенное даров Таурията. Она не Найян и не стремится ею быть. Не возлагай на нее это бремя, поверь Юсаму. Обучи ее… – Он возобновил свой спокойный шаг. – Ведь в будущем нам пригодится любое преимущество.

Глава 47

Сумейя пораженно наблюдала за Хусамеддином. Она осмелилась встать, лишь когда он скрылся в молитвенном зале. Глядя перед собой, вытерла лезвие о рукав, сунула саблю в ножны отточенным движением швеи, вонзающей иголку в ткань.

– Мелис, забери ее. Отмойте стену трапезной, – бросила она и ушла, затерялась в рассветных тенях.

Несколько долгих мгновений двор молчал: некоторые провожали взглядами Короля и Сумейю, но многие смотрели на Чеду. Одни явно хотели бы увидеть ее на виселице и охотно зачитали бы список преступлений, прежде чем затянуть веревку вокруг ее шеи. Другие оценивали ее холодно, не спеша выносить окончательный вердикт. Были и те, кто смотрел с сожалением: вот бы эта девчонка никогда тут не появлялась!

Наконец они разошлись по своим делам, оставив Чеду с тощей Девой лет тридцати – Мелис.

– Идем, – сказала та, уводя Чеду к трапезной в дальнем конце двора. Чеда чувствовала себя измученной, ей хотелось только спать, но Мелис всучила ей ведро, щетку и какие-то мыла, убирающие нагар.

Мелис нельзя было назвать красивой: кудрявые каштановые волосы убраны в пучок, лицо все в веснушках и пигментных пятнах. Но было в ней нечто привлекательное – решительность, аура человека, который добивается всего, чего захочет.

Трапезная, невысокое длинное здание, примыкавшее к внутренней стене, было обожжено в двух местах: ночная атака оставила следы и на земле, и на стенах – глиняную крошку, липкую тягучую жижу.

– Начни со стен. – Мелис показала на пятно, а сама занялась соседним. Чеда попыталась повторять за ней. Ей странно было после столь бурной ночи заниматься уборкой с незнакомой женщиной. – Сумейя очень строгая, – сказала Мелис наконец. – Она яростно защищает все, что ей дорого. Королей. Нашу Обитель. Свою честь. Когда она поймет, что у тебя на сердце, она оттает.

Если она узнает, что у меня на сердце, убьет меня, подумала Чеда и решила сменить тему.

– Кто-нибудь пострадал?

– Три человека получили ожоги, но несильные. Воинство не этого добивалось.

– Ты о чем?

– Они пытались отвлечь внимание. И этим утром мы выяснили, от чего. – Мелис сплюнула. – Тридцать повстанцев ворвались в поместье у Ворот Темного пламени. Восемь человек убиты, многие ранены, но хуже того – нападавшие забрали первородного господина Вешди.

– Первородного?

Мелис закатила глаза.

– Ты будто новорожденный теленок! Это значит, что он не внук или какой-нибудь далекий потомок Короля, а сын, рожденный от его семени.

– Но зачем они его похитили?

– А Воинству нужен повод?

Чеда пожала плечами.

– Эта вылазка стоила им денег и времени. Жизней. И все для того, чтобы украсть одного дворянина. Значит, у них была цель, но какая? Потребовать выкуп?

– Сомневаюсь. С тех пор, как Исхак удалился в пустыню и передал бразды правления Масиду они не брали заложников. Да и до этого редко.

– Но тогда зачем похищать человека?

– Этот вопрос мучает Сумейю. И Королей наверняка, только они в этом, конечно, не признаются.

– Жаль, что все так вышло, – сказала Чеда, но все мысли ее были об Эмре. Неужели Рамад был прав, и это его затея? Даже если Эмре просто стоял рядом, он не мог не понимать, что делает. Эмре, которого она знала, не питал особой любви к Королям, но и ненависти не испытывал тоже, не стал бы осознанно им вредить. Так почему? Почему сейчас?

Она понятия не имела. И не знала, как найти Эмре, чтоб спросить.

– Не скреби так сильно. – Мелис кивнула на камень. – Щетка и так ототрет.

Чеда послушалась, и сажа действительно начала отходить легче.

– Она никогда не отмоется до конца.

– Нам наплевать на шрамы, но раны нужно лечить. – Мелис окинула взглядом ее руки, лицо и шею, словно ученый, нашедший новую глиняную табличку, и вернулась к работе, поддернув для удобства свое черное платье. – Да у тебя и у самой шрамов немало. Кто тебе их подарил?

– Так, не сошлась во мнениях кое с кем.

Некоторое время Мелис молча скребла камень, но в конце концов не выдержала и улыбнулась, а потом и вовсе рассмеялась.

– Дрожите перед Чедамин, украшенной шрамами! – Она рассмеялась снова, и на этот раз Чеда к ней присоединилась. Напряжение рассеялось немного, Мелис заговорила свободнее, рассказала о своем детстве на холме Таурият. Оказывается, она родилась здесь, и отцом ее был Кирал, Первый среди Королей.

– А братья и сестры у тебя есть? – спросила Чеда.

– Две сестры, но они умерли, когда я была маленькой. Зато сводных братьев и сестер у меня хоть отбавляй. Короли редко подолгу хранят верность.

– Неужто им так сложно найти любовь?

Мелис покачала головой,