— Они удивляют вас, Фердинанд, я вижу это. Вы, конечно,думали, что, ошалев от счастья, я приползу к вам на четвереньках, что будупресмыкаться перед вами. Но знайте, я — француженка, и мой пол и моянациональность внушают мне отвращение к таким обычаям. Если я и согласилась навстречу, о которой вы просили, Фердинанд, так потому лишь, что считаю себяболее способной, чем кто-либо другой, открыть вам глаза на ваши собственныеинтересы. Посему забудьте на время о фривольных удовольствиях, которые выобыкновенно получаете от женщин, и выслушайте меня. Я хорошо знаю вас, ещелучше знаю ваше королевство и могу говорить с вами так, как никогда неосмелится ни один из ваших придворных.

Король потерял дар речи от изумления и весь обратился вслух.

— Друг мой, позвольте мне обойтись без этих ничего незначащих эпитетов и титулов, которые свидетельствуют лишь о пренебрежении ктому, кто их принимает, и о бесстыдной низости того, кто их произносит; итак,друг мой, я очень хорошо изучила вашу нацию и не нашла в ней того духа, которыйзовется национальным гением. Я думаю, мне удалось обнаружить причину стольудручающего положения. Ваш народ утратил свои корни; постоянные беды,злоключения и сменявшие друг друга иностранные завоеватели сделали его робким,безвольным и равнодушным, приучили к рабству, которое выдавило из него всюэнергию и изменило его до неузнаваемости. Эта нация так долго искалаосвободителя и всякий раз, благодаря невероятной слепоте, находила очередноговластителя. Вот великий урок для любого народа, стремящегося разорвать своицепи: пусть на примере неаполитанцев все увидят, что путь к свободе — не в том,чтобы умолять деспотов, но в том, чтобы сбросить с трона тех, кто на немвосседает. Сколько чужестранных армий, сколько тиранов видели на своей земленеаполитанцы, но сами при этом оставались безвольными и нерешительными. И вотвместо доброго гения неаполитанцев путешественник видит их монарха. Кстати,имейте в виду, Фердинанд, что недостатки, которые я нахожу в вашей нации,относятся в большей мере к вам лично. Скажу еще одну вещь, которая, возможно,удивит вас: я считаю одной из главных причин бедности вашего народа выгодноеположение страны и ее богатую природу; будь почва здесь менее плодородная, аклимат более суровый, неаполитанцам пришлось бы проявить смекалку ипредприимчивость, чтобы ответить на вызов враждебных природных сил. Вот почемуэта прекрасная страна населена изнеженными людьми, которые пользуются толькогеографическими выгодами.

Приехав в ваши благодатные края, я вместо королевстваувидела вот этот город-болото, которое высасывает здоровье из нации и делает еебедной. Знаете, что я увидела в вашей столице? Бросающееся в глаза показноевеликолепие и потрясающую нищету и безделье. С одной стороны, знать, котораяживет в королевской роскоши, с другой — граждане, живущие хуже рабов. И повсюдувопиющее неравенство, которое хуже всякой отравы и которое невозможноискоренить, так как сам политический порядок построен на глубокой пропастимежду классами. Куда ни кинешь взгляд, видишь людей, владеющих целымипровинциями, и нищих, не имеющих ни акра; между этими полюсами пустота, врезультате все люди разобщены. Если бы, по крайней мере, богачи заслуживалиуважение, но, увы, они вызывают во мне только жалость; они выставляют себянапоказ, не имея для этого никаких оснований; это — гордецы, гордящиеся своейнеотесанностью, это — тираны без всякой культуры, щеголи без всякого вкуса,развратники, не имеющие никакого понятия об утонченности. На мой взгляд, всеони напоминают ваш Везувий — множество красот, перед которыми хочетсяотшатнуться в ужасе. Все их способы выделиться сводятся к тому, чтобыподкармливать монастыри и содержать актрис, лошадей, лакеев и гончих псов.

Когда я узнала о том, что ваш народ отказался подчинитьсятрибуналу Инквизиции, я была приятно удивлена: хоть что-то они смогли сделатьпутного и полезного. Кстати, ваше духовенство обвиняют в том, что оно накопилоогромные богатства. Но мне кажется, не стоит их осуждать за это: их жадность —под стать жадности властителей народа и до некоторой степени выравнивает чашивесов, разница заключается лишь в том, что последние швыряют деньги налево инаправо, а первые складывают их в сундуки. Зато, когда придет время прибрать крукам сокровища королевства, будет известно, где их искать[98].

Итак, познакомившись поближе с вашей нацией, я увидела, чтоона состоит только из трех сословий, и все три либо совершенно бесполезны, либообречены на нищету; народ, естественно, принадлежит к самому низшему, а первыедва образуют священники и придворные. Один из главных недостатков, от которыхстрадает ваша маленькая империя, друг мой, состоит в том, что существует лишь однавласть, подчиняющая себе все остальное: король — это и есть государство, аминистр — его правительство. В результате отсутствует дух соперничества, еслине считать стремления к показному величию, тон которому задает сам монарх и егодвор; ну скажите, что может быть пагубнее для другой страны?

Хотя Природа благоволит к вашим подданным, они живут встрашной нужде. Но не по своей лени, а по причине вашей политики, котораядержит людей в зависимости и преграждает им путь к богатству; таким образом, отих болезней нет лекарств, и политическая система находится не в лучшемположении, чем гражданское правительство, ибо черпает силу в собственнойслабости. Вы боитесь, Фердинанд, что люди узнают правду, ту правду, которую яговорю вам в лицо, поэтому вы изгоняете искусства и таланты из своегокоролевства. Вы страшитесь проницательности гения, поэтому поощряетеневежество. Вы кормите народ опиумом, чтобы, одурманенный, он не чувствовалсвоих бед, виновником которых являетесь вы сами. Вот почему там, где выцарствуете, нет заведений, которые могли бы дать отечеству великих людей;знания не вознаграждаются, а коль скоро в мудрости нет ни чести, ни выгоды,никто не стремится к ней.

Я изучила ваши гражданские законы; они не плохие, носовершенно бессильные, следовательно, остаются только на бумаге. И что же мывидим в результате? Люди предпочитают прозябать в тени этих невыгодныхустановлений, нежели требовать их реформы, потому что боятся — и не безоснования, — что реформа принесет еще большие беды, и все остается по-прежнемуиз года в год. Вернее, все идет вкривь и вкось; в государственной карьерепривлекательности не более, чем в искусствах, стало быть, никто не стремится кобщественной деятельности, а в качестве утешения или компенсации служатроскошь, фривольность, развлечения. Вот и получается, что вкус к тривиальнымвещам заменяет стремление к великим делам, и время, которое следовало быупотребить на эти дела, растрачивается на пустяки, поэтому рано или поздно, какэто не раз бывало, вы покоритесь любому врагу, который даст себе труд завоеватьвас.