Тимуру это объяснение показалось неубедительным, слабым. Договор вроде как ограничивал сражения островами, остатками третьего континента, так что ни о каких налетах на материки и в глубины не могло быть и речи. Что, в свою очередь, порождало всю эту затянутость войны — когда невозможно разгромить базы противника и подорвать ему снабжение, когда сильнейшее оружие ограничено и не используется, война могла тянуться долго.

Несколько столетий войны только подтверждали это.

— Ты сама-то как думаешь, этот разрядник что-то сможет против боевого линкора Альянса? — спросил Тимур. — Ну, кроме щекотки силовых полей?

— Сильными угрозами займутся сильные маги, а эти разрядники смогут сбивать мелочь, — ответила Нидейса, но ответ опять прозвучал неубедительно.

С большей вероятностью, Тимур поставил бы на страх обитателей столицы. Страх глупый и иррациональный, но при этом весьма показательный. Похоже, имперцы уже и сами подсознательно понимали, что зашли в тупик, из которого не выбраться, но признавать этого не хотели. Отсюда рождались страхи, тратились средства на эту глупые оборонительные средства, средства, которые больше пригодились бы на фронте. Здесь они служили только средством успокоения страхов, причем страхов самых богатых обитателей столицы, ибо они ехали как раз по фешенебельному району.

— Все это больше пригодилось бы на фронте, — озвучил мысли Тимура Алтай.

— Ты говоришь прямо как Алатейса, — фыркнула Нидейса. — Мы как раз к ней в гости едем.

— Я думал, у нас просто поездка по богатому району, — слегка удивился Тимур.

— Ну, я так и думала, — слегка смутилась Нидейса, — а потом вспомнила про нее, мы же целый год не виделись, со всей этой историей! Связалась с ней, ну и она предложила заезжать в любое время. В общем, она такая же, считает, что надо мобилизоваться, все выслать на фронт, чуть ли не всей Империей туда приехать, навалиться толпой и победить. Мол, чуть-чуть потерпеть лишения, главное — победить любой ценой, а потом уже можно будет спокойно жить в мире. Так что вы с ней точно найдете общий язык.

Варлея, сидевшая рядом с Нидейсой, чуть прищурилась, посмотрела пристально на Нидейсу, потом на Алтая, но промолчала. Тимуру иногда было ее жаль — кому будет по себе от таких резких перемен в судьбе? Да, возможности, но все же, при взлете на такие высоты нужна поддержка и желательно не от Алтая, который в любой момент мог исчезнуть из ее судьбы.

— Не факт, — отозвался Алтай, — я все же никогда не призывал к тотальной мобилизации.

Мимо проплывал очередной забор, казалось, что особняк парит в воздухе. Хотя, может и парил, кто знает? Молчаливый кучер, управлявший их кабриолетом, смотрел только на дорогу, но как подозревал Тимур, что при этом видел и все вокруг. А может, и разговоры записывал, кто знает, в каком он был магическом ранге?

— Да и в рассуждениях ее кроется одна ошибка, — продолжал Алтай.

— Так, может сам, и расскажешь ей об этом? — неожиданно ехидно оскалилась Нидейса. — Мы как раз приехали!

Ворота, ведущие к тому самому парящему особняку, распахнулись, и Тимур увидел за ними большой парк. Из кустов выглянул кто-то вроде кота с большими ушами и тут же скрылся. Кабриолет покатил по мощеной дороге, плавностью хода не уступая автомобилю, и Тимур вздохнул мысленно. Какие возможности, сколько магии, и все она тратилась так бездарно!

— Оригинально, — произнес Алтай, разглядывая и в самом деле парящий особняк.

— На самом деле, он опирается на колонны, а те скрыты заклинаниями невидимости, но не говорите, что я вам это рассказала. Обычно все поражаются и долго ахают, от того, что дом летает.

Алтай едва заметно шевельнул плечами, словно собирался пожать ими. Тимур же ощутил некоторое разочарование, вопреки только что промелькнувшим мыслям о бездарной растрате магии. Словно, если бы особняк парил по-настоящему, то это что-то поменяло бы.

Двери распахнулись и наружу словно бы выплыла девушка, ошеломительной красоты. Причем буквально, Тимура словно ошеломило, он ощутил, что не может оторвать от нее взгляда. Загадка «плавания», разумеется объяснялась тем, что ноги красавицы полностью скрывало длинное платье, при этом оставлявшее открытыми руки и плечи.

Но в глубине души Тимур был уверен, что ноги у нее прямые и красивые, такие же ошеломительные.

— Нидейса! — мелодичным голосом пропела красавица. — Как ты расцвела!

— Да и ты, Алатейса, тоже не сидела взаперти, — пропела Нидейса в ответ.

Лицо Алатейсы, плечи и руки покрывал легкий загар, придававший ей красоты. Грудь, плечи, лицо, талия, прическа, все в ней было безукоризненно, и Тимур смог вырваться из ступора только мыслью, что Нидейса сейчас устроит сцену ревности.

Но та, как ни странно, ничего не сказала, хотя и заметила обалделый вид Тимура. Только слегка ухмыльнулась, когда представляла Тимура и остальных Алатейсе, да потом неожиданно прошептала ему в ухо:

— Она на всех так действует, не робей.

— Похоже, что не на всех, — пробормотал Тимур, указывая взглядом на Алтая.

— Идеальный телохранитель, — хмыкнула Нидейса, — не отвлекся даже на идеальную красавицу.

С этим они и зашли внутрь, где Тимур увидел примерно то же, что и в их особняке. Куча лестниц, коридоров, залов, комнат, почти невидимые предупредительные слуги, разные картины и статуи, ковры, мягкая, ненавязчивая роскошь, которой не надо выпячивать себя.

— Я слышала, что ты ездила на острова, — заметила Алатейса, чуть оборачиваясь.

— Ездила! — фыркнула Нидейса. — Да я там жила!

— Ого!

Взгляд хозяйки дома пробежался по всем, снова остановившись на Тимуре, и у того неожиданно сладко заныло в груди. Он сосредоточился и исполнил формулу ментального щита, очистки сознания, но не помогло. И это не было даже похотью, может даже наоборот. Никаких плотских позывов, просто любование идеальной красотой, и восторг, что эта красавица обратила на него внимание.

Они прошли в какой-то зал, где уже был накрыт столик для чаепития.

— Расскажешь? — спросила Алатейса.

— Секретно, — многозначительно изрекла Нидейса.

— Тогда, может, твои спутники расскажут? Если не ошибаюсь, вы все познакомились там, на островах, а значит, вы все ветераны, опаленные битвами.

— Почему? — вырвалось у Тимура.

— А кого еще бы приставили к Нидейсе? — последовал встречный вопрос. Алатейса пожала округлыми плечами и заявила, как о чем-то общеизвестном. — Дедушка ее любит и не отпустил бы на фронт без хорошей охраны. С учетом ограничений, вы, наверное, магистры?

— Нет, я недавно получил мастера и то, скорее авансом, — не удержался Тимур.

— А я вообще не маг, — добавил Алтай.

Карие глаза Алатейсы слегка расширились, рот округлился, а лицо приняло слегка растерянное выражение, от чего она стала еще прекраснее. Затем в ее голову пришла новая мысль, и она еще сильнее раскрыла глаза, воскликнула.