мог эти «контр-фарисейские» идеи, во-первых, получить, а во-вторых, — когда, и где он мог пройти ту школу, в которой эти идеи были бы им как следует изучены, обдуманы, обсуждены и осознанно приняты? Что ж, казалось бы, тут все должно быть предельно ясно: все это он мог получить в «школе» иерусалимской общины, у первых Апостолов! Собственно, а где же и у кого же еще? Тем более, что в книге Деяний Апостолов именно так процесс превращения враждебного фарисея в ярого сторонника Иисуса Христа и описывается. И видим мы там следующую картину…

Савл идет в Дамаск, с целью инициировать и организовать там гонения на последователей зловредной ереси веры в Иешу, как Мессии. Но по пути он переживает видение вспышки ярчайшего света и слышит громогласный голос, который он воспринимает, как глас Божий. Глас объясняет Савлу, что с ним говорит никто иной, как тот самый Иисус, против которого Савл дерзает враждовать, и велит ему продолжить путь в Дамаск, где ему будут даны дальнейшие указания, как ему отныне следует жить.

Савл, морально оглушенный и физически ослепший, с помощью своих спутников, под руки приведших его в Дамаск, проводит первые три дня в этом городе в полнейшем ступоре и страшнейшей депрессии, не принимая ни пищи, ни питья… После этих дней, к нему приходит один из местных братьев, — один из тех, с кем Савл намеревался организовать в Дамаске бескомпромиссную и жестокую борьбу, — который исцеляет его от слепоты и преподает ему крещение. Таким образом, Савл превращается из недруга в друга, его принимают в общину, наставляют в новой вере, и там же, в Дамаске он уже начинает эту веру активно проповедовать.

Активная и успешная проповедь Савла вызывает против него ярый гнев тамошних иудеев, которые замышляют его убить. Спасая ему жизнь, братия отправляет Савла в Иерусалим, к Апостолам. Там он проходит дополнительную школу, получает дополнительные наставления уже от самих Апостолов, и тоже начинает активно проповедовать. В результате его активности, в Иерусалиме, так же, как и в Дамаске, у Савла возникает резкий конфликт с иудеями, и его вновь (опять-таки, спасая) эвакуируют, уже отсюда.

На этот раз, согласно книге Деяний, Савла отправляют уже гораздо дальше от центра событий, а именно — в его родной Тарс. Там Савл уже, почему-то, сидит тихо-тихо, ничего никому не проповедует, и ни на какие новые конфликты, соответсвенно, не нарывается… Наконец, спустя длительный период времени, к нему в Тарс приходит некто Варнава, посланный Иерусалимской церковью организовывать проповедь среди язычников народностей Малой Азии. Варнава благоволит взять Павла к себе в сотоварищи, приобщить его к своей миссии, и вместе они начинают общее большое дело, которому Савл, ставший уже Павлом, полностью посвятит остаток своей жизни.

Вот такая, в двух словах, картинка обращения Савла и превращение его из фанатика-гонителя в адепта новой веры, будущего Апостола Павла, картинка, нарисованная в книге Деяний Апостолов. В соответствии с этой картинкой, обращение его связано с чудом, а всё научение в вере Савл нормально получил от тех, от кого и должен был получить: от старших братьев по новой вере в Дамаске, и от иерусалимских Апостолов. Так что, все его слова о том, что он «от самого Господа принял» и им подобные — это просто его художественная метафора.

Что ж, версия стройная и понятная, но все же, есть парочка моментов, которые при знакомстве с ней, все ж таки смущают, а в итоге — и не дают ее принять…

Первый момент заключается в том, что обращение Савла произошло совершенно без всякого к тому его личного желания, прямым, оглушающим и подавляющим всякое возможное сопротивление, вторжением Бога в его жизнь. То есть — совершенно недвусмысленным подавлением его личной воли, о свободе которой в христианстве, вроде бы, весьма пекутся!

Ведь именно заботой об этой свободе, объясняют христианские богословы то, в частности, что «чудесно воскресший» Иисус почему-то где-то скрывался вплоть до самого своего «вознесения», вместо того, чтобы явить себя миру, во всем величии и блеске своей победы. И этим же радением о неприкосновенности свободы воли человека объясняется и то, почему Бог никому из людей ясно не объясняет и неоспоримо не доказывает, что «существует» ад, в который люди могут навеки угодить…

Но как же, в таком случае, расценивать то, что, по описаниям Деяний Апостолов, произошло с Савлом на пути в Дамаск? Ярчайшая вспышка света с небес, приведшая к потере зрения, громовой голос свыше, однозначно объяснивший, что враждуя против Иисуса, Савл идет против непосредственно Бога — разве, в соответствии с христианскими объяснениями, это было не проявление полного неуважения Бога к свободе воли Савла?!

Это первый момент, который, мягко говоря, смущает в описании обращения и знакомстве Савла с новой верой, данном в книге Деяний Апостолов.

Второй момент — он уже куда серьезнее, нежели противоречие определенным христианским доктринам. К тому же еще, доктринам, не всеми христианами разделяемым, поскольку есть часть христиан, которые убеждены, что Бог, в коего они верят, настолько замечателен, что никому никакой свободы воли не дает вообще, так что нечего тут и уважать.

Заключается же этот второй момент в том, что описания истории Савла, ставшего Апостолом Павлом, не только не находят никакого отражения в письмах-посланиях самого Павла, но, более того — они полностью им противоречат!

Судите сами — вот, как свою историю описывает сам Павел в Послании к Галатам.

«Я хочу, браться, чтобы вы знали: Радостная Весть, которую я вам возвестил, не есть нечто человеческое. И получил я ее не от людей, и не люди меня ей научили, а Иисус Христос, который мне ее открыл… Бог решил, по Своей великой доброте… явив мне Своего Сына, велел возвестить о Нем всем народам. И тогда я ни к кому из людей не обратился за советом, даже не пошел в Иерусалим к тем, которые стали апостолами до меня, но ушел в Аравию, а потом вернулся обратно в Дамаск. Только спустя три года я пришел в Иерусалим, чтобы встретиться с Кифой и пробыл у него две недели. Что касается других апостолов, то никого, кроме Иакова, брата Господня, не видел. Все, что я вам пишу — чистая правда, в том мне свидетель Бог!.. Потом я отправился в Сирию и Киликию. В христианских церквах Иудеи я никому не был знаком в лицо… Потом, через четырнадцать лет я снова пришел в Иерусалим с Варнавой, взяв с собой и Тита…», — Гал. 1:11–12, 15–22; 2:1, перевод РБО.