руководил восстановлением Гексамилиона. Больше года нам потребовалось, чтобы возвести и укрепить стены. Но пушки султана Мурада сравняли их с землей всего за несколько дней! А ведь стены Гексамилион лишь немногим уступали стенам Константинополя.

Рангави хорошо помнил дымящиеся руины древних укреплений, когда преследовал турок, уходящих из разоренной Мореи. Чтобы сокрушить Гексамилион, потребовались оружия чудовищной силы – такие ему еще не доводилось видеть прежде.

– Нам нужен этот человек, – заключил император. – Следи, чтобы он не покидал город, а я попробую найти средства на его содержание.

Вот только откуда взять необходимую сумму, Константин даже не представлял.

Впрочем, неожиданная новость из Эдирне заставила его на время позабыть и об Урбане, и о его пушках.

Глава 21

Прошлое не вернется никогда

Халиль-паша

Si vitae meritis respondet gloria famae, nulla tuos actus poterit adolere vetustas.

(Если жизненным заслугам соответствует равная им слава, то время не в силах будет стереть (из памяти) твои дела.)

Халиль не смыкал глаз вот уже две ночи подряд. На кровати перед ним лежал султан Мурад, вокруг которого все еще суетился придворный лекарь. Падишах умер быстро и без мучений, должно быть, потому, что был любим Аллахом, который прежде времени забрал его у этого грешного мира.

Сановник в сотый раз обвел глазами покои повелителя. Приглушенный свет, разбросанные по столу, исписанные листы бумаги, недопитая чаша с вином… Казалось, будто государь отлучился лишь ненадолго. Вот сейчас он вернется и продолжит работу, а может, захочет спросить совета своего верного визиря?

Но этому уже не суждено случиться.

Халиль не мог поверить, что больше никогда не услышит голоса султана, его приказов и повелений. Всю жизнь, он был верным рабом повелителя, его тенью, правой рукой. А может ли рука и тень существовать отдельно от своего обладателя?

– Ты закончил? – нетерпеливо спросил Халиль у суетившегося возле тела султана врача.

– Да. – Лекарь затряс седой бородой. – Смерть повелителя наступила в результате разрыва сосудов, отчего головной мозг оказался лишен притока крови.

«Значит, все-таки не яд», – подумал визирь. Поблагодарив лекаря за работу, он позволил ему лечь спать в противоположном от султана конце комнаты – известие о смерти повелителя не должно покидать пределы его покоев. От этого зависит благополучие всего государства.

Слабый свет лампы отражался причудливыми бликами на спокойном и бледном лице Мурада. На миг визирю даже показалось, будто он слышит дыхание своего повелителя – ровное и тихое, как во сне. Да-да, великий султан всего лишь спит, по крайней мере, пусть так думают все остальные, в том числе и стража у дверей. А пока истина не открылась, следовало поторопиться.

Халиль подошел к столу, за которым султан подписывал законы и сочинял прекрасные газели, достал письменные принадлежности и, подавляя в себе странное чувство, опустился на стул, который раньше никто не посмел бы даже подвинуть без разрешения Мурада. Теперь Халиль занял место султана. Всего лишь на время. Ведь смерть правителя во все времена являлась причиной смут и мятежей. Османская империя была сильна и велика, однако ее враги не дремали и ждали только удобного момента, чтобы нанести свой удар. На Западе и на Востоке тут же поднимут головы покоренные народы, восстанут азиатские бейлики и европейские провинции. А что сделают янычары, когда узнают о смерти своего любимого владыки? Страшно себе даже представить!

А ведь еще совсем недавно он был уверен, что все его злоключения позади! Султану шел сорок восьмой год, он был еще достаточно молод и исполнен мечтами. Благодаря стараниям визиря, Мурад нашел себе достойную супругу, которая сразу же подарила ему сына – Ахмеда. Однажды этот мальчик должен был занять место своего отца на троне, но место это освободилось слишком скоро и по закону оно теперь принадлежит принцу Мехмеду.

Размышляя об этом, Халиль тихо выругался. Судьба опять посмеялась над ним! Сначала загадочная смерть принца Алаэддина, который стал бы послушным орудием в руках сановника, затем постоянные конфликты с Мехмедом, который таким орудием становиться не захотел. Трижды визирь пытался сбить спесь с юного наследника – сначала казнив странствующего персидского отшельника, затем спровоцировав восстание янычар, а после, организовав нападение на свиту Мехмеда в лесу.

Да, это именно он, Халиль устроил засаду, рассчитывая, что это выбьет почву из-под ног принца. Причинять вред самому Мехмеду, визирь не собирался. Щахзаде должны были похитить, потребовать выкуп и тогда он, Халиль, вмешался бы в дело и спас жизнь наследника престола. Тем самым он еще раз продемонстрировал бы свое могущество врагам, вернул прежнее расположение султана, ну а Мехмед… Что ж, визирь собирался убедить юного наследника в том, что за покушением на его жизнь стоит отец. Отношение между Мурадом и Мехмедом уже давно были холодны, но яд подозрения уничтожил бы последнюю связь между ними. Однако Мехмеду каким-то чудом удалось спастись, а вскоре он отличился в битве на Косовом поле и заслужил уважение всего войска.

Казалось, будто все ловушки, которые визирь устраивал, молодому наследнику лишь делали Мехмеда сильнее. Теперь принц уже не был тем взбалмошным мальчишкой, который прибыл во дворец много лет назад. Он научился скрывать свои истинные чувства, стал намного умнее и осторожнее. Халиль сам взрастил опасного врага, но горевать об этом было поздно, ведь скоро Мехмед будет опоясан мечом своего великого предка, как того требует обычай.

«Это единственное правильное решение», – твердил себе визирь, стараясь подавить остатки сомнений.

Есть, конечно, еще один претендент – принц Орхан, который ныне прячется в Константинополе, однако если призвать на трон его, то смута неизбежна, а смуты Халиль желал менее всего.

Приняв окончательное решение, визирь окунул перо в чернила и начал писать послание в Манису. Гонец доставит письмо на анатолийское побережье в течение четырех-пяти дней, чтобы добраться до столицы, Мехмеду потребуется еще, как минимум неделя. Итого двенадцать дней. Так долго тайну о смерти султана ему сохранить, конечно, не удастся, главное – выиграть хотя бы несколько дней.

Халиль свернул и запечатал послание. Теперь будущее империи находится в этом небольшом свитке.

Он встал, погасил лампу и в кромешной тьме прошел через всю комнату. Перед дверью визирь в нерешительности остановился – впервые в своей жизни он покидал эти покои, не испрашивая позволения султана. В сердце Халиля закрадывалась тревога – какое будущее ожидает его теперь, когда он освободился из-под власти своего повелителя?

Стараясь сохранять спокойствие, визирь вышел в коридор и плотно прикрыл за собой дверь.