и его последователями?

– Продолжай действовать скрытно, – ответил император. – С Куртесием и Евгеником я разберусь сам.

Рангави аккуратно поставил кубок на стол.

– Я верю, что ты поступишь мудро, – сказал он. – Но не забывай, что эти люди стали для тебя весьма опасными врагами.

– Они мне не враги! – горячо возразил Константин. – Они – часть моего народа, мои подданные, а я – их император. И как император я должен взять на себя часть вины за их отступничество.

Василевс опустился в кресло, напротив своего гладко отполированного стола, где все еще лежало оскорбительное послание Иоанна Евгеника.

– Ступай, Рангави, – произнес после некоторого молчания василевс. – И будь осторожен – у тебя много врагов, даже здесь, в Константинополе.

– Я уже потерял нечто гораздо более ценное, чем моя собственная жизнь, – сказал Рангави, набрасывая на голову капюшон. – А враги… пусть приходят, быть может, когда-нибудь я найду среди них достойного себе.

Массивная дверь скрипнула и Рангави тут же скрылся в ее темном проеме, оставляя императора наедине со своими мыслями. За окном бледнела огромная луна и ее серебристый свет отражался в спокойных водах залива, на котором лениво покачивались итальянские торговые галеры. На противоположном берегу зажигались огни генуэзской Галаты, а едва заметный ветер колыхал пурпурные знамена с золотым орлом Палеологов.

Небывалая тишина, так несвойственная Константинополю, открывала простор для размышлений и грез. Впрочем, сегодня император не мог полностью насладиться излюбленным покоем – эту долгую ночь он проведет без сна, погрузившись в свои тяжелые думы, от которых, впрочем, будет мало толку.

Ведь уже сейчас, глядя в это чистое звездное небо, василевс знал, какое решение примет на рассвете.

* * *

Ранним утром император вызвал к себе начальника городской стражи. Иоанн Далматас, был одним из немногих людей в столице, которому он мог полностью доверять. Высокий, широкоплечий воин, с соломенными волосами и аккуратно уложенной бородой являл собой пример чести и мужества, но главное, он был всецело предан императору.

Передав доместику[73] скрепленную серебряной печатью грамоту, Константин на словах рассказал, что тому следует делать. Иоанн внимательно выслушал приказ и отрывисто кивнул. Он никогда не задавал лишних вопросов.

Вскоре около полусотни вооруженных людей окружили форум Феодосия, где в это самое время столпились сторонники Георгия Куртесия. Увидев солдат, многие растерялись, кто-то бросился бежать, другие, наоборот, встали плотным кольцом, готовясь, в случае чего, дать отпор незваным гостям. Но Иоанн Далматас не желал лишних жертв. Выступив вперед, он продемонстрировал императорский указ и клятвенно пообещал, что никому не причинят зла. Искренние слова ветерана произвели впечатление и спустя несколько минут, воины оттеснили толпу с площади, освобождая место для своего командира.

Твердой походкой Далматас прошел к наскоро сооруженному помосту, на котором в гордом одиночестве застыл Георгий Куртесий. Иоанн чувствовал на себе напряженный взгляд толпы, но не придавал этому ни капли значения.

– Георгий Куртесий! – громко объявил он, разворачивая свиток. – Согласно императорскому указу, ты должен немедленно проследовать за нами, дабы василевс лично определил твою вину и вынес соответствующее наказание!

Толпа недовольно загудела, но Куртесий выслушал Иоанна спокойно, похоже, для него это не стало неожиданностью.

– Воля императора для меня священна, как и слово Божие! – Георгий повернулся к своим последователям и гул тут же прекратился. – Братья! Что бы ни случилось со мной, прошу, не мстите за меня! Лучше направьте свой гнев против еретиков-азимитов! Изгоняйте их из ваших храмов, обходите стороной униатские богослужения, возносите молитвы Богоматери и просите ее стать вашей заступницей, но, молю вас, ни в коем случае не принимайте помощи от латинян, ибо если сегодня они дадут, то завтра заберут в два раза больше. Уповайте же на веру отцов ваших и не дайте обмануть себя!

Георгий Куртесий закончил свою речь и, повернувшись к Далматасу, смиренно произнес:

– Я готов.

Иоанн сделал знак солдатам, и те принялись оттеснять напирающую со всех сторон толпу. Пропустив Куртесия вперед, Иоанн спустился с помоста и вместе с проповедником двинулся в направлении Влахернского дворца. Путь туда был неблизким, и очень скоро Далматас пожалел о том, что не взял с собою пару резвых коней. Как назло, Меса оказалась переполнена людьми, которые живо интересовались происходящим. Нашлось здесь немало и тех, кто разделял убеждения Куртесия.

– Позор! – послышался голос из толпы.

– Продажные шкуры! – вторил ему другой.

– Руки прочь от Георгия! – добавил третий.

Перекошенные злобой лица сменялись одно другим, а волнение все нарастало. В стражу полетели комья грязи, палки, а затем и камни. Один из солдат схватился за голову, шлем слетел с его головы и сквозь пальцы по руке заструилась кровь.

– Поднять щиты и ускорить шаг! – скомандовал Иоанн. До дворца оставалось совсем немного, однако гнев толпы разгорался все сильнее и вскоре они оказались под самым настоящим градом из булыжников. Далматас взглянул на Куртесия, тот смиренно двигался следом, опустив голову и как будто не замечая того, что творится вокруг.

– Ты можешь поговорить с ними? – обратился к нему Иоанн, чувствуя, что не в силах совладать с разгоряченными фанатиками.

– Что же я должен им сказать? – изобразил удивление Куртесий.

– Пускай пропустят нас во дворец. Иначе… – Иоанн опустил руку на гарду меча. – Нам придется прокладывать путь силой!

Иоанн увидел короткое замешательство в глазах проповедника. Тот взвешивал ситуацию и старался принять выгодное для себя решение.

– Я не желаю напрасных жертв, – наконец промолвил Куртесий. – Пусть твои люди пропустят меня вперед.

Несколько секунд Иоанн сомневался – от этого проповедника можно было ожидать всего, чего угодно, но если это единственная возможность избежать бойни…

Далматас приказал остановиться, и Георгий неспешно вышел к людям.

– Братья и сестры! – обратился он к народу, едва шум утих. – Я молю вас не обращать гнев против этих людей, невольно ставших моими тюремщиками. Они лишь исполняют свой долг и не могут ослушаться приказа! Пусть свободно делают свое дело, ибо на все воля Господа и как он рассудит, так тому и быть!

Куртесий обернулся к Иоанну:

– Следуйте за мной, и вас не тронут.

С этими словами он двинулся вперед, к возвышавшемуся впереди Влахернскому дворцу. Бурлящая масса людей, подобно водам Красного моря перед Моисеем, покорно расступались перед Куртесием. Иоанн тут же приказал своим солдатам двигаться следом. Он был неприятно удивлен тем, как легко удалось этому вольнодумцу усмирить толпу, однако Далматас хорошо помнил и о том, как быстро эта самая толпа меняет своих кумиров.

Едва добравшись до дворца, Иоанн поспешил рассказать императору о том, что произошло на площади Феодосия. Все услышанное не понравилось Константину. Только теперь он осознал, насколько сильны