теперь он боялся приходить к ней, ибо ее страдания становились пыткой и для него.

Как же так? Все эти годы она была рядом, была его мудрой наставницей и советницей, даже влиятельные архонты не смели оспаривать ее решений. Нет, никто во всем этом мире не сможет заменить ее.

Император не находил себе места, он боялся даже думать о том, что произойдет. Пытался отвлечься, занимался делами государства, но не мог избавиться от навязчивых мыслей о неизбежном.

Вдобавок ко всему, обстановка в столице все ухудшалась. Антиуниаты во главе с Георгием Куртесием набирали новых сторонников и угрожали открытым мятежом. Патриарх прятался в Святой Софии, а венецианцы тайком завозили оружие на случай беспорядков. По-видимому, они не слишком доверяли городской страже.

А тут еще прибыл этот папский легат, который день и ночь обивает порог императорской резиденции, настаивая на том, что следует как можно скорее вернуться к переговорам об объединении церквей под властью Рима.

– Католическая церковь заинтересована в том, чтобы Константинополь оставался оплотом христианской веры на Востоке, – настойчиво твердил папский посланник, кардинал Орсини – невысокий, сухощавый человек с нездоровым, желтоватого цвета, лицом, крючковатым носом и плутоватым взглядом. – И Святой престол прилагает все усилия для того, чтобы убедить государей Европы оказать вам поддержку.

– Однако усилия Рима пока не увенчались успехом, – прервал легата Константин, он не любил длинных и пустых речей.

– Понтифику сложно убедить свою паству умирать за схизматиков, – со вздохом произнес Орсини.

– Вы называете нас схизматиками, пусть так! Но ромеи не желают видеть латинских епископов на кафедре Святой Софии! – категорически заявил император. – Мой брат пытался это изменить, но лишь настроил людей против себя!

– Так может вам под силу сделать то, что не удалось Иоанну? – тут же встрепенулся кардинал. – Ведь уния – это не только объединение церквей. Это основа военно-политического союза между христианами Запада и христианами Востока. Союза, который в одинаковой мере нужен и Риму, и Константинополю!

Император посмотрел в глаза Орсини, тот не опустил взгляда. Кардинал вполне ясно осознавал, что у ромеев сейчас нет иного выбора, кроме как любыми способами искать поддержки на Западе. Именно поэтому Рим постарается вытянуть из Флорентийского соглашения максимум того, что вообще возможно. И едва ли на этот раз понтифик удовольствуется пространными обещаниями.

– Я подумаю над этим, – пообещал Константин.

Решение, которое ему предстояло принять, было тяжелым. С одной стороны, он понимал, что без военной поддержки ему не выстоять против османов, с другой – было неизвестно, как к этому отнесется простой народ и не станет ли это сигналом к очередному мятежу, почву для которого давно подготовили противники сближения с Римом.

Что же делать? Кто подскажет правильный путь? У его отца и брата не было недостатка в мудрых и опытных советниках, а кто есть у него? Лука Нотарас всюду ищет выгоду и ведет собственную игру, Деспина тяжело больна, Кантакузен мертв, а верный Франдзис сейчас слишком далеко.

В комнату тихо вошла Анастасия. Она всегда передвигалась на удивление бесшумно и император, не заметив ее появления, слегка вздрогнул, когда почувствовал легкое прикосновение к своим волосам.

– Ты пришла, – мягко произнес он, усаживая девушку к себе на колени. – Надеюсь, я не потревожил твой сон.

Анастасия качнула головой, а ее темные глаза странно засияли в полумраке комнаты. Немая девушка, спасенная императором от гибели в Эгейском море, до сих пор оставалась для него загадкой. Казалось, будто бы Анастасия явилась из потустороннего мира – настолько непохожей на остальных и отстраненной казалась она ему. Но вместе с тем эта робкая, на первый взгляд, девушка, умела разжигать в нем неуемную страсть, которая продолжала пылать и спустя долгие годы, после их первой встречи.

– Я не знаю, как мне быть, Анастасия, – тихо проговорил император. – Меня окружают одни лицемеры и лжецы. Они боятся говорить мне правду и пекутся лишь о собственных интересах. А матушка…

Голос императора дрогнул, и он прикрыл глаза ладонью – никто не должен видеть его слабости.

– Лекари говорят, что ей остались считанные дни.

Анастасия убрала его руку с лица, подалась вперед и нежно коснулась губами. Затем, распустив волосы, она стала медленно растягивать льняную тунику, обнажая свое стройное тело. Константин самозабвенно отдавался ее ласкам, ибо они приносили утешение его душе, освобождали от всех горестей и забот.

В искусстве любви Анастасия также превосходила всех женщин, которые когда-либо делили с ним ложе. Что и говорить, даже избалованный вниманием одалисок султан великой Османской империи отдал бы немало своих сокровищ, лишь бы заполучить к себе в гарем такую чаровницу.

Изможденный и довольный император откинулся на мягкие подушки, а рядом с ним, словно пантера, примостилась и Анастасия, не сводившая глаз со своего господина.

– Кто ты такая и откуда пришла? – в сотый раз шептал император, поглаживая соблазнительные изгибы женского тела.

Анастасия молчала. Волею судьбы она была лишена дара речи, однако император и не нуждался в этом. За долгие годы они научились понимать друг друга без слов, ибо слова не нужны, когда разговаривают души. И василевс, уже успевший дважды овдоветь, вдруг с ужасом осознал, что уже не в силах разлучиться с этой таинственной красавицей.

Глядя в блестящие глаза Анастасии, Константин со стыдом вспоминал, сколь легко он разорвал помолвку с дочерью венецианского дожа, едва прознав о сношениях ее отца с турками. Однако турки – всего лишь предлог. Константин не желал нового брака из-за Анастасии.

Что стало с ним? В былые времена он был готов отдать душу ради блага империи, а теперь его душа, как и сердце, были целиком в руках этой прелестницы.

Слабый стук в дверь вывел его из задумчивости. Мягко освободившись из объятий Анастасии, император набросил халат и вышел в соседнюю комнату. Слуга, смущенный тем, что потревожил своего повелителя в такой час, робко произнес:

– Там пришел какой-то схимник. Сказал, что вы его ожидаете.

– Пусть зайдет, – сказал Константин. Через несколько минут тяжелые двери отворились и в комнату неспешно вступил монах в длинной серой тунике, опоясанной кожаным ремнем и грубом шерстяном плаще с надвинутым на лицо капюшоном.

– У тебя есть какие-нибудь новости, Рангави? – обратился к вошедшему император.

Рангави снял капюшон и кивком головы поприветствовал Константина.

– Ситуация в городе неспокойная. Сторонники Куртесия начали собираться тайно, многие из них вооружены и готовы к решительным действиям.

– Что они намерены предпринять? – спросил василевс, наблюдая за колебанием восковой свечи.

Рангави сунул руку под плащ и извлек оттуда измятый листок.

– Прочитай вот это, – сказал он. – И сам все поймешь.

Константин разгладил лист